Представитель темной расы
Шрифт:
Я скосил глаза вбок и прошел мимо застывших иллайри так, словно каждый день подобное делаю и вообще, понятия не имею, что нужно что-то там платить.
Хочешь быть королем? Выгляди как король!
Вот и я так. Конечно, если бы моя внешность была обычной для них, то никто бы и не подумал меня просто так пропускать, скорее всего, тормознули и обстоятельно расспросили. Но мне то ли повезло, то ли не повезло, в этом еще надо будет разбираться. Пока что от всего больше плюсов, но кто знает, что будет дальше.
Город уже просыпался.
Итак, где тут может быть храм?
Попытался спросить у проходящей мимо женщины, так она от меня шарахнулась в сторону, едва не упав. И смотрела при этом, будто я восставший из ада родственник, которому она должна денег.
Самое интересное, что когда я пошел дальше, то заметил, что женщина крадется следом. Я не стал показывать, что для меня ее «слежка» — слишком очевидна. Просто покачал головой и пошел дальше.
Если рассудить логически, то храм должен быть в центре. Тому несколько причин. Первое — этот город всё-таки построил Малеаду, который имеет очень большую историческую важность для местного народа, а это означает, что его храму должны были отвести самое почетное в городе место. Почетней, чем центр не бывает.
Улицы были достаточно прямыми, так что вскоре я все-таки вышел к зданию. Чем-то он походил на храмы Греции, с круглыми колонами и широкими многочисленными ступенями. Поднявшись, остановился на самом верху и оглянулся. Конечно, я их слышал. С моим слухом не услышать топот ног и бесконечные шепотки весьма сложно.
Когда я повернулся, то небольшая толпа отпрянула и застыла. Я слышал, о чем они говорили до этого. Самое интересное, что я еще ничего не сказал, а иллайри сами все придумали. Версии о том, кто я такой и зачем сюда пришел, выдвигались стремительно, на ходу придумываясь и обрастая подробностями.
Мне хотелось осуждающе покачать головой, но я вовремя остановил себя — кто знает, как они воспримут этот жест.
Войдя в храм, сразу же устремился к большой статуе Малеаду. Я сомкнул ладони, прижал руки к груди, пальцами вверх и коротко поклонился. Думаю, я достаточно выказал уважения.
Только после этого я более внимательно присмотрелся к статуе. Она изображала сидящего человека, удерживающего чашу из желтоватого камня. Чаша была наполнена для чего-то водой. Знать бы еще, для чего она?
— Это Чаша Благоденствия, — послышался сзади голос.
Я обернулся, тут же находя взглядом, как я подозреваю, служителя храма. Служитель, если это он, конечно, был высокий, худой, лет под сорок. Волосы, конечно же, светлые, длинные, черты лица острые, глаза цепкие, под ними синяки, будто он не спал дня три, а то и больше. На ногах сандалии, а одежду выполняет кусок тряпки, намотанный на тело. Чем-то этот служитель напоминал мне буддийского монаха с Земли или талинарского почитателя с Этты.
Он торопливо шел в мою сторону, не отрывая взгляд от лица. Весь его вид говорил, что он взволнован. И чем ближе он подходил, тем сильнее возрастало его волнение, хотя он и старался это не показывать.
— Прошу прости, я издалека, поэтому многое не знаю, — начал я, размышляя о том, что у иллайри похоже острый слух. В одном я уверен — человек вряд ли бы услышал мой шепот с другого конца зала. Либо тут какая-то особая акустика, позволяющая служителям подслушивать молитвы прихожан, либо этого особенность слуха иллайри. Не стоит сбрасывать со счетом ни первый вариант, ни второй.
— Ничего, — служитель остановился в двух шагах от меня. — Было бы странно, будь это иначе. Чаша Благоденствия раз в год наполняется исцеляющей водой. В праздник Возвращения верующие и нуждающиеся приходят в храм и берут немного этой воды. У нее сильные лечебные свойства.
Я кинул взгляд на чашу еще раз.
— Судя по тому, что Чаша полна, ваш праздник скоро, — сделал я предположение, чувствуя надвигающиеся неприятности.
— Верно, — служитель тоже глянул в сторону чаши, но взгляд его быстро вернулся ко мне, словно иллайри волновался, как бы я не испарился, пока он не смотрит на меня. — Праздник Возвращения сегодня. Обычно к полудню приходят те, кому нужна вода. Они приносят бумагу о том, что не лгут. А к вечеру в городе начинаются празднования.
Я нахмурился. Что-то во всем этом рассказе меня цепляло. То ли то, что служитель рассказывает так подробно, будто отчитывается, то ли еще что-то непонятно. А потом до меня дошло.
— Я не Малеаду.
— Вижу, — по тонким губам служителя зазмеилась легкая улыбка. — Вы не похожи на него.
Я чуть повернулся, еще раз окидываю статую взглядом. Ну да, если скульптор был прав, то у Малеаду было круглое, одухотворенное лицо. Не сравнить с моим узким, скуластым, на котором выделялись слишком светлые глаза и чуть горбатый нос.
— И я не Имай, — добавил на всякий случай. Служитель с сомнением глянул на меня и его взгляд тут же метнулся к голове — его явно интересовал главный признак иллиатарских магов. — Я — маг, но не Бог, — пояснил, с легким раздражением. Если бы можно было, я давно подстригся, чтобы привлекать к себе меньше внимания. Конечно, остальную внешность не спрячешь, но так хотя бы вопросов меньше было.
— Как скажете, — сомнения во взгляде служителя не пропали, к тому же в глазах иллайри появилось нечто вроде понимания. Что-то себе точно надумал.
Я видел, как зал со стороны входа, заполняется служителями. Они вставали вдоль стен и неотрывно смотрели на нас. Их одеяния отличались цветом. Более взрослые служители носили белые одежды. А вот молодые иллайри, с менее длинными волосами, ходили в черных балахонах. Явно, что тут какая-то иерархия.
И что дальше? Под прицелом всех этих взглядов, я стал ощущать себе не слишком уютно.
— Полагаю, мне пора.
— Уходите? — служитель, возможно даже самый главный в этом храме, удивился.