Представитель темной расы
Шрифт:
Значит, вино было хорошим.
Пошевелившись, я скривился от вспышки боли и разбудил красавиц. Девушки медленно просыпались, поэтому я успел их хорошо рассмотреть; стройные, длинноногие, симпатичные, молочный цвет кожи весьма привлекательный. Надеюсь, меня теперь жениться не заставят? Вдруг я тут какой-нибудь закон нарушил.
В этот момент в дверь тихо постучались.
— Войдите, — прохрипел я.
Девчата от звука моего голоса встрепенулись, засмущались, прикрывая свои прелести.
В комнату вошел Шаударан. Заметив нашу композицию, он нахмурился, а потом зашикал на девчат, отчего те похватали свои одежды и, сверкая… в общем, всем, чем только можно, учитывая, что одежду они просто прижимали к груди, вылетели из комнаты, при этом тихо хихикая. Они были намного ниже Шаударана, который пытался сделать вид, что недоволен, хотя сам то и дело косился на каким-то уж странным и подозрительным меня взглядом.
— Пить, — попросил я, даже не стараясь соблюсти приличия и прикрыться. Было жарко, хотелось немедленно помыться, почистить зубы и убрать эту боль.
— Конечно, сейчас, — он подошел к столу и наполнил из кувшина кубок. А потом поднес его мне, с явным интересом рассматривая мои расплетенные волосы. Да, что-то я такое припоминаю. Кажется, девчатам вчера стало интересно, и я позволил им расплести их и потрогать. Кажется, их это возбуждало. Кажется, меня тоже. — Вот, перед этим выпейте лечебного отвара. У вас, должно быть, голова болит.
— Спаситель, — я встрепенулся, выхлебывая с жадностью из небольшой чарки зеленоватую бурду. Чуть не стошнило от вкуса, но я мужественно стерпел. — Надеюсь, я не нарушил никакое ваше правило? — спросил, от души запив отвратительную гадость кристально чистой и прохладной водой.
— Вы по поводу девушек? — деловито поинтересовался Илик, стараясь выглядеть невозмутимо. Но я же видел, что это наиграно.
— Да, — я повалился на кровать, накинув на себя покрывало и закрыв глаза. Голова еще болела.
— И что вас заботит? — спросил он. Я кожей ощущал его взгляд, и мне от него было не по себе. Ох и не прост этот Шаударан. Что-то я не помню, чтобы вчера столько пил. Да и девушки как-то подозрительно быстро стали крутиться рядом, слишком откровенно предлагая себя.
— Учти, — я хмуро глянул на него одним глазом, пытаясь передать все свое недовольство подобными манипуляциями. — Жениться я не собираюсь.
— Вам не стоит волноваться об этом, — Шаударан выглядел невозмутимо. — Если девушки понесли от вас, то мы сами воспитаем этих детей.
А, вот что ему нужно.
— Мне это не нравится, — я открыл второй глаз, ощущая, как головная боль стихает. Отличные у них тут отвары.
Я сомневался, что общее потомство между иллиатаром и людской девушкой возможно. Кажется, Илик и сам был не уверен в положительном исходе, но надежду не терял. Если бы все вышло, то меня подпрягли бы возрождать целый народ. Та еще задачка.
Илик вздохнул.
— Мы не можем позволить себе проигнорировать вашу чистую кровь, Идани. Захотите — будете сами воспитывать. Если же нет, то они никогда не попадутся вам на глаза.
Я поджал губы. На самом деле я хорошо понимал Шаударана. Не знаю, как бы сам на его месте поступил, но не думаю, что мой выбор был бы иным. Если речь идет о сохранении генофонда, то я тоже пошел бы на что-то подобное. Но всё равно быть быком производителем мне не хотелось. Нет, сам процесс мне вполне нравится, а вот моральная сторона вопроса…
Впрочем, я уверен, что ничего не вышло, так что и думать тут нечего. Но… пусть пытается, я не против. Какой мужчина будет против того, что ему и подберут, и в постель уложат, ему только и останется, что получать удовольствие? Не уверен, что такие найдутся.
— Кажется, вчера меня куда-то приглашали, — задумчиво пробормотал я, старательно отгоняя мысли о своем легком коварстве.
— Верно, Идани. Советник Ранкеаледана приглашал вас в свой дворец, — ответил Илик, недовольно поджимая губы.
— Что такое? — спросил, вставая и осматривая ближайшие поверхности. Одежды нигде не было, пришлось заматываться в покрывало. — Вещи мои где?
— Их приводят в порядок. Если вы хотите помыться, то прошу, идите за мной.
— И всё-таки, что тебе не понравилось? — спросил, не давая Шаударану сменить тему. Но следом за ним шел.
Оказалось, в комнате есть еще одна дверь. Совсем не та, через которую мы вчера ходили. Эта вела, так сказать, с общественный коридор.
— Я много раз просил старшего советника взять на себя бремя власти, и надеть венец правителя. К сожалению, последний правитель иллайри погиб почти у самой границы миров. Трагическая случайность, как написана в древних хрониках. Наследника он не ставил, к сожалению. С того времени нашим народом фактически правит семья нынешнего советника. Все уже и так относятся к ним как к семье правителей, но те упрямятся. А ведь в мире неспокойно. Гармы требуют дань с людского народа. Их правители боятся силы гармов, и предпочитают платить им дань. Да, гармы не забредают за барьер, но кто знает, что может произойти дальше. И ведь тогда нам понадобиться тот, кто поведет народ за собой. Без правителя никак, — Илик осуждающе и печально покачал головой, всем своим видом давая понять, как ему невыносимо подобное отношение советника.
— Дань? — я заинтересованно слушал, так как информация была крайне важной.
— Мертвецы, больные, немощные старики. Люди обязаны отдавать их гармам, — Илик презрительно скривился. — Не знаю, встречали ли вы этих… существ, но им все равно, кого поедать. Кроме этого гармы требуют ежегодно около десяти здоровых и молодых людей. И так с каждого города. Короли людей предпочитают отдавать дань, но не вступать в противостояние.
Илик замолчал, открывая для меня дверь в купальню. Я тут же осмотрелся. Около стен стояли небольшие скамеечки и тазы с водой. На полочках какие-то горшочки. А посередине помещения в полу был выдолблен бассейн, в котором можно было посидеть. Судя по глубине, вода едва достигала груди.
— И что? Неужели эти гармы до сих пор не знают, где находится Ранкеаледан? — спросил, отбрасывая в сторону покрывало и садясь на одну из табуреток. Судя по всему, сначала надо помыться, а потом можно будет полежать в бассейне.
— Помочь? — Илик и сам разделся, складывая и свою одежду и мое покрывало, явно намереваясь тоже помыться. Похоже, здесь было несколько проще с чем-то подобным. На Этте со мной в купальни не посмел бы пойти ни один советник. Купаться со мной дозволялось только друзьям. Остальные попросту не имели такой привилегии. Здесь же, все проще и в то же время сложнее.