Представитель темной расы
Шрифт:
— Спасибо, я сам, — хмыкнул я, принюхиваясь к горшочкам.
— Конечно, они знают, где находится Ранкеаледан, — тут же начал отвечать на мой прошлый вопрос Шаударан, подсовывая мне горшочек, в котором, судя по всему, была какая-то пенящаяся жидкость. — Малеаду постарался укрыть нас так, чтобы чужакам сюда ходу не было. Впрочем, гармы к ним тоже относятся. Но они и не стараются как-то пробраться за барьер. Бывает, проходят мимо, но к городу относятся с безразличием. Сами люди тоже не могут войти. Сила Малеаду отводит им глаза, уводит их в сторону, не позволяя приближаться к нам. Приходится проводить их сюда за руку. И вообще все, кто, так или иначе, желает
— Просто замечательно, — довольно заметил я, теперь понимая, что даже предатели не смогут провести в город гармов. Не ясно было, вечно ли такая защита будет стоять, или же в один далеко не прекрасный день она исчерпает свой запас. Надеюсь, что первое, но надо быть готовым ко второму. — И? Когда там меня желает видеть ваш советник? — спросил я, размышляя, что меня там ждет. Вполне возможно, что ничего хорошего.
Хотя, если советник города желает подраться с гармами, то я вполне могу составить ему компанию. Мне они тоже не по душе. Правда, для начала надо будет плотнее позаниматься в боевой магии. Всё-таки управляться молнией гораздо сложнее, чем огнем. К тому же надо будет что-то придумать, чтобы не калечить каждый раз свое тело. Как-то это не сильно приятно. А я не люблю дискомфорт. Особенно тогда, когда его вполне можно избежать.
Но что-то я сомневаюсь, что среди иллайри мог найтись кто-то столь кровожадный. Скорее всего, ему прости интересно.
Глава 18
Сидя рядом со старшим советником за длинным столом, я размышлял обо всей ситуации в целом. Конечно, про мелочи не стоит забывать, но иногда полезно обхватить всю картину целиком.
Вся эта история с гармами и Валуату какая-то странная. Я привык к тому, что, если человек что-то делает, то за его действиями скрывается смысл, даже если первоначально его не видно. Какой смысл в действиях Валуату? Зачем он меняет иллиатаров? К чему жертвоприношения? Зачем ему дань с людей? Ладно, больные, мертвые и старые, но к чему ему молодые? А еще камни, высасывающие энергию из миров? Откуда они взялись?
Много вопросов, а ответы как всегда не торопятся появляться.
— Вы как считаете? — вывел меня из раздумий голос советника Ранкеаледана.
Нынешний советник Трастиан внешностью походил на иллайри даже больше, чем Шаударан.
Очень длинные, гладкие волосы светлого цвета. Многие женщины из моей первой жизни отдали бы многое за такое богатство. Ростом советник был с меня, имел, конечно же, светлую кожу. А еще янтарного цвета глаза. Одевался богато, в расшитые коричневыми и золотистыми нитями мантии до пола. Никаких украшений. Если не обращать внимания на длинные волосы и лицо со слишком уж правильными чертами лица, то мужиком он был нормальным и весьма серьезным. Правильно говорит Шаударан, что советнику пора надевать венец. Всё равно он ведет себя как истинный правитель Ранкеаледана.
Обладает ли советник какими-нибудь способностями или нет, не могу сказать, не видел.
На вид Трастиану было не больше двадцати пяти, на самом деле триста пятьдесят. Его сыну исполнилось всего тридцать. Звали его Трамирон, и он во многом походил на отца, кроме того, что выглядел как мальчишка лет восемнадцати-девятнадцати. Я так понимаю, что после определенного порога их тела начинают стареть медленнее.
— Я думаю, что просто так выступать против гармов нельзя. Их слишком много. Если кто-то рассчитывает победить их в честной битве, то ему лучше забыть о подобном героизме, — ответил я. Пусть размышлял я совершенно иных вещах, но то, о чем говорят за столом, слушал внимательно.
Конечно же, разговор зашел о гармах, войне с ними и методах борьбы. Я видел, что их пугает война, но они не отвергают такую возможность. Да, гармы их не трогали, но ведь если они взялись за людей, кто знает, что им стукнет в голову завтра.
— И что вы предлагаете? — заинтересованно спросил Трастиан, ставя на стол кубок.
Подняв взгляд, я с любопытством поглядел в глаза советника, понимая, что он спрашивает не от пустого любопытства. Кому-то Трастиан мог бы показаться слишком высокомерным, но я видел людей и похуже. Например, на Сильдарийе обитали такие экземпляры, что я диву давался, как со всеми ними справляется Анхель и не поубивает их так. Просто сложно удержаться, когда какой-нибудь аристократ, возомнивший себя пупом земли, разговаривает с тобой через губу, глядя на тебя так, будто ты грязь на его ботинках. И это с магическим владыкой, который по определению и родовитее, и могущественнее, и богаче.
— Вы ведь давно следите за гармами?
— С самого начала, — спокойно отозвался советник, не отрывая от меня взгляд. — Мы знаем, где все их горы.
— Горы? — я удивленно встрепенулся.
Советник кивнул.
— На Ивуалу много одиноких гор. Многие из них безжизненные, некоторые до сих пор активны и извергают наружу огненную землю. Гармы селятся в потухших горах.
— И много тех гор? Потухших гор, я имею в виду.
— Двенадцать по кругу, — ответил советник, а я подумал, что число весьма символичное. — А по середине место, где чаще всего мы видели жрецов. Мы называем ту гору замком. Просто они изменили очертания горы, магией или просто физической силой. Теперь гора похожа на громадный темный замок.
— Они ведь в горах добывают камни, не так ли? — поинтересовался, оглядывая притихший стол. Кроме нас с Трастианом и его сыном тут сидели еще с десяток иллайри.
Советник буквально впился в меня взглядом. Другой на моем месте бы поежился или почувствовал себя неловко, но что мне с моим опытом правления тушеваться перед такими взглядами?
Помню, как на меня порой смотрел Анхель, вот кто мог одним взглядом выразить все презрение, на которое только способен. Все его высокородные проходимцы во дворце не умели и сотой доли того, на что способен был мой друг. Наверное, именно этими самыми взглядами он с ними и справлялся.
На самом деле Анхеля звали Анхельданин, но я напрочь отказываться тратить столько времени на произношение его имени. Его всегда раздражала моя прямолинейность, отсутствие изящности в речи, слишком простое поведение. В общем, по мнению Анхеля, человек благородного происхождения так себя вести не мог. Даже еще более простецкий и даже грубый Галдор не вызывал у Анхеля столько раздражения, как я. Он говорил, что тому по внешности позволено. А вот мне — нет. Впрочем, и раньше и сейчас я понимаю, что друг просто старался сделать меня лучше, чем я есть, по его мнению, конечно, лучше.
Подняв руку, Трастиан, щелкнул пальцами. Я подавил в себе желание хмыкнуть или еще как-нибудь выразить свое мнению по поводу такого позерства.
Краем глаза, заметив, что один из слуг тут же вышел, а потом почти сразу вернулся обратно. Стало понятно, что Трастиан подозревал, что разговор зайдет о камнях и позаботился, чтобы нам не пришлось ждать долго.
Слуга подошел к нам и поклонился, вытягивая впереди себя поднос, на котором лежали знакомые мне камни. Ну, как я и думал: советник подготовился. Впрочем, в этом не было ничего странного.