Представитель
Шрифт:
С десяток мальчишек, закончив плести корзины, перетаскивали в решетчатый сарай готовую продукцию и оставшиеся пучки лозы.
Едва Джо остановился, как к нему подошел тот самый приветливый работник, который ему подмигивал.
— Меня зовут Батрейд, — представился тот. — Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь спать.
— Кажется, хозяин упомянул о сарае.
— Это он так, для строгости. — Батрейд улыбнулся, показав редкие зубы. — На самом деле он ценит хороших работников. А по тебе видно, что ты хороший работник.
— Как
— У тебя руки, как лопаты.
— Правда? — Джо невольно посмотрел на свои руки. — Действительно, как лопаты.
Глава 3
Помещение, где жили работники, представляло собой некое подобие казармы. Однако Джо досталась настоящая кровать, застеленная к тому же свежим бельем.
Из признательности за такое уважительное к себе отношение он даже принял душ, хотя обычно делал это не чаще раза в месяц.
Потом был по-настоящему сытный ужин, какого он не едал уже давно, зато ночью полное брюхо не давало Джо уснуть, и он снова и снова вспоминал подробности гибели своих друзей. И стремительную скачку через долины.
Раненый лахман вынес его, а затем рухнул. И еще полдня Джо шел пешком, пока не добрался до поросших горькой травой холмов.
Здесь, в чистой и сухой постели, казалось бы, спи и отдыхай, но уснуть не давала тревога. Джо опасался, что разбойники заявятся и сюда. Ведь их так много, а до фермы Каспара рукой подать, тем более что Лозмар знает эту ферму очень хорошо.
В конце концов усталость взяла свое, и Джо стал погружаться в сон. Он увидел бескрайние поля васильков, увидел себя, помогавшего отцу вспахивать целину, но затем какой-то внешний звук, похожий на вздохи кузнечного меха, оторвал Джо от его путешествия в детство.
— Эй, новичок, — послышалось совсем рядом, и Джо толкнули в плечо.
— А? Что? — Гиптуккер очнулся, его рука скользнула в стоявший рядом с кроватью мешок. Там Джо держал свой пистолет.
— Ты пойдешь к Тритни, новичок? — спросил незнакомый голос.
Джо понял, что это не нападение и пистолет можно не доставать. Он откинулся на подушку.
— А кто такой Тритни?
— Не «такой», а «такая», — пояснил неизвестный. — Тритни — это вроде общественной жены. Платишь четыре кредита в неделю и имеешь ее сколько хочешь. Но, конечно, только в свободное время.
— У меня нет денег, — попытался отвертеться Джо.
— Для новичков первая неделя бесплатно…
Мысли Джо путались, он не знал, что сказать. Наконец брякнул первое, что пришло в голову:
— Я это… Я ударился о седло и теперь даже сижу с трудом, не то что…
— Бедняга… — зашелестело по «казарме». — Сидит с трудом.
Кто-то захихикал, а кто-то сочувственно покивал в темноте головой, видимо, имея опыт подобной травмы.
Между тем Тритни была где-то рядом — это ее глубокие и прерывистые вздохи Джо принял во сне за кузнечные мехи.
Он еще не успел снова погрузиться в сон, когда Тритни освободилась и подошла к его кровати. Где-то возле двери горел тусклый светильник, и в полутьме все казалось расплывчатым и таинственным. И Тритни показалась Джо вполне симпатичной женщиной. Ее потное разгоряченное тело блестело в слабом свете ночника. То, что нельзя было разобрать, без труда дорисовало воображение Джо Беркута.
— Так что с тобой случилось, милый? — произнесла Тритни, присаживаясь на постель новичка.
— Я… — Голос Джо зазвучал хрипло. — Я болен, мэм…
— Могу я тебе чем-то помочь? — В голосе Тритни слышалась явная насмешка.
— Не сейчас, мэм…
— Ну дай тебя хоть немного потрогать, чтобы лучше понять твою болезнь, — насмешливо произнесла женщина, и ее руки проворно поползли под одеяло. — О, да ты не так уж безнадежен.
Джо закрыл глаза, желая только одного — чтобы Тритни убрала свои бесстыдные руки.
— Ладно, — смилостивилась она. — Могу поспорить, что ты здесь лучший кавалер, но, раз не хочешь, неволить не буду.
Женщина поднялась с кровати и пошла прочь. Потом, остановившись, добавила:
— Учти, новенький, бесплатная неделя пролетит быстро. Будешь потом жалеть.
«Не буду, — подумал про себя Беркут. — Пошла вон, шлюха».
По правде говоря, Тритни проняла его до самых косточек, и ее дурманящие флюиды заставили Джо сопеть, как паровая машина, но забираться на бабу, когда не прошло и трех дней после гибели его друзей, Джо считал величайшим свинством.
Тритни была видной женщиной, однако память о павших друзьях тоже что-то значила.
Вскоре все разговоры стихли и работники один за другим стали погружаться в сон. Джо уже почти спал, когда его снова толкнули в плечо.
— Одевайся — поговорить нужно.
Беркут сразу узнал мистера Каспара, поэтому без лишних слов поднялся и, одевшись, пошел следом за ним. Они прошли через весь двор и оказались в длинном помещении, разгороженном на стойла для туков.
Хозяин включил свет, животные заволновались, перебирая ногами и с испугом глядя на появившихся не ко времени людей.
— Ну что скажешь, гиптуккер? — спросил Каспар, испытующе глядя на Джо. А тот завороженно смотрел на статных туков, самцов и самок. Таких породистых и сильных животных он еще ни разу не видел. И было их в стойлах не меньше трех сотен.
— Удивлен, Беркут?
— Да, хозяин. Выглядят они отлично, только вот…
— Доятся тоже. И мальзива получается высший класс, и это, заметь, при стойловом содержании…
— Вы не выводите их на холмы?
— Нет конечно. — Каспар самодовольно усмехнулся. — Я тот человек, парень, кто вывел породу туков стойлового содержания. Прикидываешь, сколько стоят эти животные? Ведь им не обязательно жить здесь, на холмах. Если перегнать их через соляные долины, в Ларбени или в Куцак, они будут приносить огромные деньги.