Предвестник бури
Шрифт:
Оркис почесал пятернёй потную макушку, обернулся, окинул взглядом рудники и редкую вереницу невольников, расплывающихся в мареве нагретого воздуха.
— Примерно за неделю, — прикинул он.
Я поджал губы: такой расклад меня не устраивал, нужно было гораздо больше. Мне требовалось чудо.
— А если я найму ещё человек двадцать?
— Ну, — Оркис переглянулся со своими товарищами. — За пару дней управимся.
Это звучало уже получше. Почти как чудо.
— А за сутки? — с проснувшимся азартом спросил я.
— Господин, а зачем такая спешка? — не выдержал мужчина. В его взгляде мелькнуло
Я на мгновение отвёл глаза, но всё-таки вернулся к Оркису и честно проговорил:
— Если мы не успеем за сутки, то эти рудники перестанут быть моей собственностью. И всё это перейдёт обратно к тому, кто хозяйничал тут последний год. Вернётся этот Симанс и прочие. Всё продолжится, как раньше. Или станет ещё хуже, что вероятнее, — я махнул рукой, указывая на кладбище за сторожкой.
Мужчины коротко переглянулись, и Оркис решительно кивнул:
— Успеем, господин. У нас просто нет другого выбора.
— Как и у меня, — еле слышно произнёс я в ответ. И добавил уже гораздо громче: — Я вернусь часа через три. Ваша задача, господин Оркис, подготовить рудники к воплощению нашего плана.
Мужчина кивнул, и я кинулся к повозке. Растолкал задремавшего на жаре извозчика и приказал ехать обратно в город.
По дороге меня не покидали мысли о том, что по возвращению все невольники попросту разбегутся. Но я выбросил их из головы. Хуже чем быть преступником в нашей стране, это быть беглым рабом, осуждённым за преступление.
Пока мы покачивались на ухабистой дороге, я сидел в раздумьях о том, что оставлять рудники без охраны на совесть одних лишь рабов было опрометчиво. Однако, с другой стороны, они же сами прекрасно понимают, что сейчас они приписаны к рудникам, а, значит, можно их косвенно считать моей собственностью. И только я смогу пободаться за них с дядей. Правда, только в том случае, если останусь при титуле и праве владения месторождением. А потому невольникам сейчас совершенно невыгодно меня бросать. Нет, уйти они, конечно, могут. Только куда? Документов у них нет, в город их не пустят. В пустоши? Ну, земля им пухом, там мало кто выживает, особенно без снаряжения и подготовки. Уж я-то в госпитале насмотрелся на таких охотников за удачей и на то, что от них оставалось.
В пути я быстро разодрал старую рубашку на полоски ткани и перебинтовал руку. Если опустить рукав камзола пониже, то даже и не видно будет. Главное только не шевелить ею активно. Как доберусь до дома, промою и перевяжу уже нормально, а пока и так сойдёт. До серьёзного воспаления, надеюсь, не дойдёт. Ещё пару тряпок использовал для того, чтобы вытереть пот с лица и шеи, подсушить волосы — не пристало аристократу быть потным как простому работяге.
Город меня встретил полуденной суетой, но она вызывала мало интереса. Извозчик довёз меня до одного из самых оживлённых мест — невольничьего рынка. Попросив подождать меня, я соскочил с подножки на землю и устремился к рядам, сжимая в кармане последние деньги. Сейчас решение расстаться с ними далось мне легко, зарождающийся внутри азарт заставлял верить в заваренную авантюру.
Идя между рядов, я внимательно оглядывал предлагаемый товар, но пока ничего не казалось мне подходящим. Изредка попадающиеся барышни особо лёгкого поведения ради привлечения внимания оголяли бёдра и груди, предлагая себя, но сейчас даже самым дорогим блудницам мира не удалось бы сбить меня с мысли, да и их размалёванные тела и разъедающие глаза духи навевали мысли сугубо о душе и глотке свежего воздуха.
Среди выставленных на продажу рабов я видел много настоящих преступников, о которых говорили бывшие охранники рудников, такие провожали меня волчьими взглядами, заставляя делать пару шагов в сторону от них.
Мимо меня проходили богато одетые люди, прикрывая носы шёлковыми платочками — на невольничьем рынке подобного уровня стоял соответствующий запах немытых тел и человеческих отходов. Меня богачи практически не замечали: недостаточно богато выгляжу, чтобы вызвать интерес, но и не в лохмотьях, чтобы брезгливо кривиться в мой адрес.
В одном из рядов мне на глаза попалась большая клетка. Сквозь редкие слегка тронутые ржавчиной прутья было видно довольно большую группу людей. Более двадцати мужчин стояли кучкой, как будто охраняли что-то в центре. Решив обойти эту клетку по дуге, я вдруг заметил то, что пытались скрыть пленённые. Точнее, кого — в центре между спинами перемещающихся мужчин мелькнул тонкий силуэт девушки. Совсем молодая, явно младше меня, беловолосая и на первый взгляд очень красивая, хоть лица почти не видно. Её голова была опущена, глаза смотрели в пол. Я даже остановился на месте, заглядевшись. И тут же испытал гнетущее чувство: платье на девушке когда-то было лёгким и светлым, теперь же это были серые изорванные тряпки с бурыми потёками. Такие же бурые следы были и на ногах девушки. Меня охватило жгучее отвращение к тому, кто посмел надругаться над этим светлым созданием, а в том, что девушку явно насиловали, не было сомнений.
Из размышлений меня вырвал разговор остановившихся рядом купцов. На голове одного из них был искусно свёрнутый тюрбан, лицо второго прикрывала широкополая шляпа. Они с вызывающими у меня омерзение сальными улыбками разглядывали изредка мелькающий силуэт девушки.
— Нынче с этими тупыми варварами прибыл целый алмаз! Ты только посмотри на неё! Жаль только, что кто-то уже вкусил этот цветок. Но, думаю, её ещё надолго хватит, — хохотнул один из них. — Эти девушки из племён крайне выносливы.
Я сжал зубы, сдерживая желание развернуться и съездить этому мерзавцу по холёной роже. Но остался на месте, надеясь в их разговоре услышать что-то полезное про прибывших рабов.
— Сейчас невольничий рынок буквально наполнился свежей кровью, цены упали, — с довольной ухмылкой продолжил торговец.
Второй закивал:
— Эта война между баронами Осфальдом и Арангеном пошла на пользу нашим землям, столько рабочей силы по дешёвке! Да и победа Осфальда нам на руку — он с нашим графом дружбу водит.
— Да с нашим графом много кто хотел бы дружбу водить, — осклабился любитель молодых девушек. — Всё-таки графство у нас сильное, никого даже близко к равному рядом нет. Войн не было уже лет сто. Долгих лет жизни графу Викталиону!
— Долгих!
Помолчали, но тут торговец продолжил:
— Только вот стар граф, тут уж не поспоришь, а всё без наследников. Сколько уже жён сменил, но всё без толку. Земель много, но даже достойных баронов нет. Были тут одни, как же их… Савели… Сафели…