Предводитель энгов
Шрифт:
Купец, сидевший в тени, отбрасываемой абажуром лампы, что-то чертил пером на дубовом столе. Вдруг он обмакнул перо в чернила, написал несколько слов на клочке бумаги и передал записку ленсману. Тюге с удивлением прочел на ней одно слово: «Уступите!» Он не решился посмотреть на Эспена, но так как он ценил изворотливость своего приятеля и привык его слушаться, то, сразу изменив тон, сказал:
— Ах, боже мой, не стоит горячиться из-за пустяков! Я ведь просто пошутил.
— Так ведь и я пошутил, господин ленсман, — ответил Свен. — Чего ради я стану отбирать у вас лошадь силой, когда я уверен, что вы отдадите ее мне по доброй воле?
Казалось, Тюге призадумался, как лучше ответить на эти слова, а сам покосился на купца. Тот сказал:
— Я понял ваш взгляд, благородный господин ленсман. Мое присутствие, как видно, стесняет этих добрых людей: им надо поговорить с вами наедине. Но если они согласятся ненадолго спуститься вниз в людскую и подождать там, пока вы разъясните мне мое дело, как обещали, я пойду своей дорогой, и вы сможете поговорить без помех.
— Это надолго? — спросил Свен.
— О нет… — заверил их Тюге. — Прикажите подать вам в людскую поесть и выпить, а когда отужинаете, милости прошу, возвращайтесь сюда.
Несмотря на всю наблюдательность Свена, от него ускользнул маневр купца, поэтому он не понял причины внезапной любезности ленсмана. Следуя приглашению хозяина, он пошел к двери. Ивер снова откашлялся и, устрашающе гремя саблей, двинулся за ним. Но как только они оказались за дверью, Ивер схватил Свена за руку и приложил ухо к замочной скважине. Однако на таком далеком расстоянии было невозможно услышать, о чем шепчутся ленсман с купцом.
— Клянусь моим честным именем, они готовят нам западню, — прошептал Ивер. — Уж очень гнусно улыбался купец, когда ты отвернулся. Но мы сейчас выведаем, что у них на уме.
С этими словами Ивер отвязал свою саблю и протянул ее Свену.
— Куда ты?
— Назад, в залу. Я сделал вид, что плотно захлопнул дверь, а на самом деле только прикрыл ее. Подожди меня внизу! Тут дело нечисто, они что-то замышляют.
Меж тем, как только Свен и Ивер вышли из комнаты, купец произнес те же самые слова:
— Тут дело нечисто, эти мошенники что-то замышляют.
— Ты думаешь? — разинул рот Тюге.
— Ясное дело. Как вы думаете, с кем вы тут разговаривали? Кто этот человек?
— Он и вправду показался мне подозрительным, — уклончиво ответил Тюге, чтобы не высказывать определенного мнения.
— А я готов поклясться, что это был не кто иной, как Свен-Предводитель.
— Свен-Предводитель! — Ленсман так и подскочил.
В это мгновение Ивер приоткрыл дверь и, проскользнув в комнату, спрятался за высоким креслом у камина, где еще недавно сидел Тюге.
— Свен-Предводитель с пятьюдесятью тысячами ригсдалеров?
— С ними или без них, но это он, черт возьми, это он! Я ничуть не удивлюсь, если в двух бочонках спрятано вовсе не французское вино, о котором он тут рассказывал, а совсем другое.
— Ты прав. Они спрятали в бочонках деньги и хотят пробраться через расположение шведов.
— Похоже на то, — сказал Эспен, самодовольно потирая руки. — Именно это я и заподозрил.
Ивер слышал каждое слово, тем более что собеседники от волнения говорили всё громче. Однако тайник оказался совсем не таким удобным, как предполагал Ивер. От толстых буковых поленьев, горевших в камине, в углу за креслом было невыносимо жарко. Ивер подавил стон. По его лбу крупными каплями струился пот. Не придумав ничего лучше, он начал потихоньку стаскивать с себя куртку. А разговор тем временем продолжался.
— Пока они еще здесь, надо поглядеть, что у них в этих бочонках, — заявил ленсман.
— Их вообще нельзя выпускать из усадьбы, — возразил торговец.
— Ты прав, по как им помешать? Кроме пас, в замке нынче вечером только двое слуг. Все остальные разбежались кто куда.
— Почему?
— Требуют, чтобы им увеличили жалованье.
— Сколько же они получали?
— С тех пор как началась война, ни полушки!
— Неблагодарные! И они еще требуют прибавки! Нет на этом свете справедливости!
— Эспен, сейчас не до шуток! Давай лучше обмозгуем, как захватить этих разбойников.
Торговец задумался, а потом, после недолгого молчания, хитро улыбнулся и сказал:
— Придумал! Задержите их в замке под разными предлогами до завтрашнего утра, а тем временем пошлите письмо к полковнику Спарре в Юнгсховед. Полковник перед вами в долгу за те драгоценные вещицы, что вы ему не раз дарили. Он не откажет прислать вам отряд своих солдат, в особенности если вы дадите ему понять, что речь идет о поимке Свена-Предводителя, за голову которого он обещал награду. Только о нашей догадке насчет денег и не заикайтесь. Пусть шведы заполучат Свена, а мы тем временем заполучим денежки. Ну, что вы на это скажете?
— Эспен! Старина! — воскликнул ленсман, стукнув кулаком по столу. — Ты умнейшая голова на свете! Твой план великолепен! Клянусь всеми святыми: если Свен в самом деле припрятал денежки в бочонках и я до них доберусь, ты увидишь, что не зря дал мне добрый совет.
— Еще бы! Конечно, не зря. Половина от пятидесяти тысяч ригсдалеров — не безделица.
— Половина? — в изумлении воскликнул ленсман.
— Конечно, любезный друг! Половина мне, половина вам. Но, может, вы предпочитаете, чтобы я сообщил обо всем этом деле капитану Мангеймеру? Тогда, можете не сомневаться, на вашу долю придется еще меньше.
— Ладно, ладно! — воскликнул испуганный Тюге. — Пусть будет половина!
— Так пишите письмо. Вот перо и бумага.
Ленсман начал писать. А Иверу тем временем казалось, что его просто поджаривают в печи. Не находись он так далеко от стола, ленсман и купец услышали бы, как он отдувается, иной раз еле удерживаясь, чтобы не застонать. Пытаясь немного облегчить свою участь, он снял с себя и рубашку и шейный платок, но жара становилась все невыносимее.
— Но кого же послать в Юнгсховед? — спросил Тюге, складывая письмо.