Префект
Шрифт:
– Когда до цели останется не более тридцати километров, – ответила Сааведра. – Артсистемы знают, на какие хитрые контрмеры способны катера. Если катер не выстрелит первым, без расчета на успех пушки палить не станут.
Судя по отражавшимся на дисплеях цифрам, катер был на высоте ста двадцати километров, но снижался быстро и в зону обстрела мог спуститься уже через пару минут.
– Гаффни рассчитывает уничтожить базу, – проговорил Дрейфус, – иначе не пошел бы на сближение. Думаю, противокорабельные пушки для него не сюрприз.
– Я могу поднять
– Против Гаффни ты и пяти секунд не продержишься, – возразил Дрейфус. – И то если взлететь успеешь.
Сааведра завороженно смотрела на снижающуюся стрелку.
– Ракеты с металлизированным водородом нанесут урон базе, но не Часовщику в токамаке. Гаффни наверняка это знает. Вой! – воскликнула она, смертельно побледнев. – Может, у него все-таки есть ядерные боеголовки?!
– Если так, все пройдет быстро и безболезненно для нас, – заверил Дрейфус. – Только вряд ли Гаффни намерен уничтожить Часовщика одним ударом. Думаю, сперва выманит его, затем поднимет над поверхностью. Летать ведь Часовщик не умеет?
– Если дать ему время, научится, – ответил Вейч. – Кажется, ему подвластно почти все. – Он снова всмотрелся в дисплеи. – При такой скорости снижения пушки выстрелят через… сорок пять секунд. – Вейч с тревогой оглядел остальных. – Здесь делать особо нечего. Может, снова вниз спустимся?
– По нам стреляют, – проговорила Сааведра с невероятным спокойствием.
На дисплеях появилась ракета, она вылетела из катера и на дикой скорости проскочила атмосферу. Если бы еще чуть быстрее, то от трения боеголовка воспламенилась бы, не достигнув цели.
– Пушки перенацеливаются, – докладывала Сааведра. – Стреляют.
Штаб содрогнулся. Дрейфус услышал глухой раскат, похожий на далекий гром, и ужаснулся при мысли об энергии, погашенной буквально в сотнях метров над его головой. Противокорабельные орудия взорвались бы прямо в замаскированных бункерах, как пушки в чреве астероида Нервал-Лермонтовых.
Те пушки взрывались в вакууме, а не в удушающей мета-но-аммиачной атмосфере. На поверхности Йеллоустона взрывы напоминали бы срежиссированные извержения вулкана – огненные потоки пробивались бы из-под коры планеты.
– Ракета перехвачена, – сообщила Сааведра, хотя каждый видел результат своими глазами. – Пошла вторая… третья. Орудия отвечают.
Штаб снова содрогнулся, в этот раз грохотало дольше. На миг пришла тишина – орудия заряжались, чтобы перехватить третью ракету. И канонада возобновилась.
– Вторая ракета уничтожена, – докладывала Сааведра. – Третья подбита.
Штаб содрогнулся еще раз. Дрейфус понял: орудия уже не собьют третью ракету. Даже поврежденная, она по дуге летела к базе.
– Держитесь! – крикнул Вейч.
Ударило через долю секунды. Взрывную волну Дрейфус почувствовал каждой костью. Пушки так не грохотали. Тому казалось, что он стоит прямо под ядовитым небом Йеллоустона и барабанные перепонки не защищены ничем. Штаб со всем его содержимым словно накренился: так сильно его тряхнуло.
– Одно
На дисплеях соответствующая иконка замигала красным и потухла.
– Пошла четвертая ракета. Наши орудия ее сопровождают.
Гул противокорабельных пушек будто отдалился. Дрейфус сообразил: поврежденная ракета вывела из строя ближайшее к штабу орудие.
– Скажи, что ракета перехвачена! – взмолился Дрейфус.
– Повреждена, – отозвалась Сааведра. – Орудия пытаются снова захватить цель.
Штаб содрогнулся. Дрейфуса душила собственная беспомощность: его жизнь зависела от машин и программ. Система управления противокорабельными пушками схватилась с другой, контролирующей арсенал катера. Словно давние противники, системы отлично знали возможности друг друга. Видимо, выживание Дрейфуса уже получило определенную вероятностную оценку. Один из противников понимал, что в итоге уступит, и в сражении участвовал только для проформы.
К моменту падения четвертая ракета подрастеряла боеспособность, но все же взорвалась. Грохот стал оглушающим. Штаб снова содрогнулся, начал обваливаться потолок. Глубокая трещина рассекла стену, разделив восемь каменных голов. Отказали все источники освещения, лишь голографические дисплеи слабо сияли зеленым.
– Генераторный комплекс уничтожен, – с мрачной безысходностью объявил Вейч. – Надо было глубже его зарыть. Говорил я вам! – Он принялся набивать команды на браслете. – Резервный генератор должен был включиться автоматически. Почему он не работает?
– Выпущена пятая ракета, – сообщила Сааведра, вглядываясь в мигающую картинку на дисплеях. – Орудия пытаются захватить цель. Две пушки уничтожены. Саймон, что с резервным генератором?
– Делаю, что могу, – процедил Вейч.
Голоса противокорабельной артиллерии напоминали рев далекой лавины.
– Есть сопровождение цели? – спросил Вейч.
– Частичное, – ответила Сааведра.
Дрейфус тоже хотел задать вопрос, но тут упала пятая ракета. В этот раз не было грохота, точнее, из-за ошеломляющей громкости его не восприняли уши. Тому показалось, что его сильно ударили по голове. Он оглох, но не успел прочувствовать это за неуловимый миг, в который сжались события.
Штаб погрузился во мрак, наполнился черной пылью; она разъедала кожу и глаза, обжигала горло и легкие. Прогиб растрескавшегося потолка и расселина в стене – это было последнее, что увидел Дрейфус. Потом не стало ни света, ни звуков, ни сознания.
Глава 32
Очнулся Дрейфус в мире, окрашенном в цвета страданий. Картой боли с мерцающей зеленой сеткой координат стало его тело. Мысленным взором на правой ноге он видел очаг, красный злой глазок. С левой стороны в грудине был еще один, в правом предплечье – третий. Остальные части тела превратились в бледную зону дискомфорта. Горло словно кислотой ополоснули, легкие выстлали толченым стеклом – именно такие ощущения сопутствовали каждому вздоху.