Префект
Шрифт:
– Получается, это вы с Дельфин прервали переговоры.
– Мы не хотели оскорблять Дравидяна.
– Но он оскорбился.
– Дравидян казался раздосадованным, словно впрямь считал, что предлагает справедливую цену за работы Дельфин. Мол, в следующий раз он дважды подумает, прежде чем с нами связываться. Мол, срывать переговоры на такой поздней стадии – верх непорядочности. – Трежан покачал головой. – Но слова – одно, а чтобы уничтожить родной анклав Дельфин… Непохоже было, что Дравидян настолько рассвирепел. По-моему,
– Разница меньше, чем вам кажется.
– Префект, вы же не думаете всерьез, что Дравидян на такое способен?
– Вернемся к Дельфин. Она занималась искусством?
– Мы так считали.
– Каким именно видом искусства?
– В основном скульптурой. Ее работы великолепны. Недаром она стремилась продать их подороже.
Дрейфусу вспомнилось лицо, высеченное из камня, которое он видел на разрушенном анклаве. Скульптура, бесспорно, сделана мастером, но как вещдок она оказалась совершенно бесполезной.
– Во время атаки Дельфин над чем-то работала?
– Не в сам момент атаки, но она уже несколько месяцев делала большую скульптуру. Из серии скульптурных портретов Ласкаля. – Вернон пожал плечами. – Это очередной этап ее творчества.
Фамилия Ласкаль показалась Дрейфусу знакомой, как и каменное лицо, но одно другого не объясняло, по крайней мере с ходу. Скульптура, конечно, произведение искусства – но это и ключик к характеру Дельфин. Ключик, который поможет понять ее роль в случившемся.
– Вы с Дельфин были женаты? – спросил он.
– Собирались пожениться. Анклав испытывал финансовые сложности, и Энтони Теобальд надеялся решить часть проблем, подыскав для дочери мужа из другого анклава. С торгово-промышленным «кольцом» Макро-Гектор он сотрудничал довольно давно. Мы сделали для этого анклава систему защиты от столкновений, и до конца он с нами не расплатился. Я был наследником влиятельнейшего клана Макро-Гектора. Переговоры велись у нас с Дельфин за спиной. Нам это не нравилось. – Вернон грустно улыбнулся. – Но и не мешало любить друг друга по-настоящему.
– Энтони Теобальд добился желаемого.
– Не совсем. Моя семья видела во мне будущее бизнеса, нового партнера в производстве систем защиты. Увы, я строил иные планы – решил покинуть родной анклав, порвать с семьей, бизнесом и перебраться в «пузырь» к Дельфин. Вдохновленный ее искусством, я решил, что и у меня есть нераскрытый талант. Месяца через три понял, что во мне гений не погибает.
– Порой на это уходит целая жизнь.
– Зато я почувствовал, что способен помочь Дельфин: стать ее агентом, посредником, брокером – называйте, как хотите.
– Вряд ли такое развитие событий обрадовало Энтони Теобальда: вы порываете с богатой семьей, а потом мешаете сделке с Дравидяном.
– Именно так мне показалось.
– Как, по-вашему, мог он в гневе расправиться с дочерью и всей
– Нет. Мы с Энтони Теобальдом во многом не соглашались, но дочь он любил. Он тут ни при чем. – Вернон Трежан испытующе глянул на Дрейфуса. – Зачем вам другие версии, если есть Дравидян?
– Боюсь что-нибудь упустить. Вы ведь поделитесь со мной, если появятся новые мысли?
– Разумеется! – ответил молодой человек и вдруг помрачнел. – Если пойму, что могу вам доверять.
– Почему сомневаетесь?
– Для начала – где доказательства того, что вы префект, а Раскин-Сарторий разрушен? Что, если меня похитили инфопираты, а это вовсе не анклав «Доспехов»?
– Мне вас не убедить, что бы я ни сказал и ни сделал.
– Понимаю, – проговорил Вернон после долгого молчания, – и пока чувствую, что увиденного и услышанного недостаточно для принятия правильного решения.
– Если вы имеете какие-либо сведения, способные помочь расследованию, вам следует немедленно поделиться ими со мной.
– Я хочу поговорить с Дельфин.
– Исключено. Вы важные свидетели. Не могу допустить, чтобы ваши показания стали несостоятельными.
– Префект, мы любим друг друга.
– Любили не вы, а ваши человеческие ипостаси. Почувствуйте разницу.
– На самом деле вы в нас не верите, да, префект?
– Вы сами в себя не верите.
– Дельфин верит, префект. Искренне верит. Остальное для меня не важно. – Глаза Вернона так и буравили Дрейфуса. – Расправляйтесь со мной как угодно, а Дельфин пощадите.
– Дезактивировать, – приказал Дрейфус.
Когда кабинет опустел, Том поднял компад, который держал между коленями, и записал свои впечатления о Верноне, по старинке пользуясь стилосом, – так ему больше нравилось. Только смутная тревога мешала работать, и избавиться от нее не удавалось. Бета-симулякров он опрашивал не раз и не два, поэтому считал, что хорошо знает их повадки. Никогда прежде Том не чувствовал в цифровом дубликате душу и не сказал бы, что почувствовал ее на этот раз. Однако чем-то этот раз отличался. Впервые Том испытывал потребность заручиться доверием бета-копии и размышлял о том, что для этого понадобится.
Человек доверяет машинам, но не рассчитывает на взаимность.
– Активировать Дельфин Раскин-Сарторий, – объявил Дрейфус.
В кабинете для допросов появилась женщина. Ростом выше Дрейфуса, она была в простой белой блузе, брюках и белых же туфлях на плоской подошве. Рукава закатала до локтей, штанины – до коленей. Руки она сложила на груди и переместила вес на одну ногу, словно чего-то ждала. Из украшений лишь серебряные браслеты на запястьях, лицо сердечком – ни красивым, ни миловидным не назовешь, хотя уродливым тоже. Ни следа косметики. Глаза светло-бирюзовые, волосы убраны ото лба и завязаны грязной тряпкой, из-под которой выбивались вьющиеся пряди.