Прекрасная Джоан
Шрифт:
Услышав позади шаги, я обернулась. Мои придворные дамы, сопровождаемые одним из слуг Боэмунда, следовали за нами. Даже на расстоянии было заметно, как побледнела и дрожит леди Катерина, старейшая, добрейшая и самая моя верная фрейлина. Если уж путешествие в паланкине, на мягких подушках, было утомительным, то каково же пришлось ей в неуклюжей деревянной колеснице! Во время нашего морского путешествия на нее было жалко смотреть; должно быть, теперь леди Катерина желала поскорее умереть.
Ради ее и своего блага я решила поблагодарить графа Боэмунда за его предусмотрительность. Нам обеим, особенно в то время, безмятежная жизнь в Триполи пришлась по душе. Местные дамы проводят время под
Не знаю, какие утехи находил мой супруг до тех пор, пока я не доросла до брачного возраста. Однако за те девять лет, что прошли с тех пор, как я по-настоящему стала его женой, мы редко проводили хотя бы одну ночь порознь; у меня нет оснований подозревать его в неверности. Едва ли у моего супруга были внебрачные дети. Если бы у него родился незаконнорожденный ребенок, мы бы приняли его как своего. Прошло уже несколько лет с тех пор, как умер наш маленький сын, и мы почти оставили надежду на то, что у нас появится наследник.
В конце коридора стояли два евнуха; лакей нашего хозяина, ожидавший на пороге моих апартаментов, провел нас внутрь. Полутемные палаты, выходящие в открытую аркаду, которая окружала очаровательный сад, были похожи одна на другую, и во всех помещениях стояли мягкие диваны, низкие столики и резные сундуки, поэтому я сама могла выбирать, где устроить спальню, где – гостиную и где столовую.
Граф Боэмунд наскоро представил леди Катерине своего лакея и, прежде чем раскланяться, перевел несколько ее просьб относительно дополнительных удобств.
– Вы так добры, граф, – сказала я, понимая, что ему так же не терпится покинуть нас, как и мне – остаться одной. – Я знаю, что у вас буду чувствовать себя как дома и, надеюсь, вы будете часто наносить мне визиты.
Мягкие вечерние тени опустились на сад, когда шум у входа возвестил о прибытии моего супруга. Он прибыл один и сразу прошел ко мне, не обращая внимания на фрейлин, сновавших по комнатам и раскладывавших наши вещи. Они хотели было удалиться, но я остановила их.
– Нет, нет! – сказала я. – Продолжайте работу, прошу вас. Мы погуляем в саду. Или вы слишком устали, милорд? – Я заметила, что вид у Уильяма утомленный, а походка медленнее, чем всегда.
Он покачал головой.
– После гавани, где все так и кипит, меня манит ваш садик. Особенно привлекательна вон та скамья под фиговым деревом. Пойдемте, любовь моя, я расскажу вам, почему так задержался.
Когда мы уселись в тени дерева, он нежно взял меня за руку.
– Простите за то, что покинул вас в такое время, – нежно начал он. – Но, прочитав письмо Ричарда, я понял, что нам нужно как можно скорее вернуться на Сицилию. Мне необходимо было сообщить об этом всем нашим людям, прежде чем я покинул порт.
– Мы возвращаемся домой?! – Я не верила собственным ушам.
– Да, хотя спустя короткое время нам придется вернуться сюда, – отвечал он. – Вы все поймете, любовь моя, когда узнаете почему! Ваш брат и Филипп Французский собираются встретиться в Мессине с тем, чтобы мы втроем объединились и выступили в поход одной огромной армией, армией, ведомой триумвиратом королей! Вы только представьте, Джоан, – король Англии Ричард, король Франции Филипп и король Сицилии Вильгельм сражаются под одним знаменем за освобождение Святой земли! Вот почему я намерен вернуться и отложить нашу кампанию. Словом, нам пора ехать домой и подготовить нашим друзьям теплый прием.
Он забыл об усталости и, очевидно, уже представлял свое возвращение в Мессину и предвкушал встречу с Ричардом и королем Филиппом. Я же была вне себя от радости при мысли о том, что увижу любимого брата. Долгие годы прошли в разлуке. Тогда, в 1176 году, я страдала, понимая, что, вероятнее всего, мы с ним расстаемся навеки. Выходя замуж за чужеземного короля, принцесса почти наверняка никогда не встретится со своими родными.
– Рик едет на Сицилию! – Мне показалось, я пропела эти слова. И смерть отца, и Крестовый поход, и все прочее было забыто. – Да, да! Мы должны возвращаться немедленно – позвольте, я сейчас же позову фрейлин и прикажу им не распаковывать вещи.
Я вскочила, но Уильям взял меня за руку и снова усадил на скамью.
– Все не так просто, милое мое дитя. Не забывайте: мы путешествуем не сами по себе. С нами наши армия и флот. Обеспечить пятьсот кораблей припасами на обратный путь – нелегкая задача. По дороге сюда многие корабли получили повреждения и теперь нуждаются в ремонте, а нескольким лучшим нашим людям необходимо вылечиться от страшной лихорадки, которую они подхватили на Родосе. Так что, любовь моя, пройдет несколько недель, прежде чем мы пустимся в обратный путь.
Мой супруг вскоре обнаружил, что из-за жары в Триполи подготовка к отъезду затягивается. При всем желании люди могли работать всего час или два по утрам и еще недолгое время после захода солнца; в остальное время суток всякий труд заканчивался обмороками. Правда, мы еще на Сицилии привыкли к тому, что летом почти всякая деятельность замирает на большую часть дня.
Так или иначе, оказалось, что Уильям был прав, предсказывая мне эти несколько недель перед отплытием. Но все же, наконец, наши корабли вышли из гавани и взяли курс на северо-запад, погода стремительно улучшалась. Для меня и моих фрейлин пребывание в Триполи, за время которого я редко видела графа Боэмунда, а его придворных – лишь во время прощания, стало скучным, праздным воспоминанием. Для моего супруга все было иначе; он был раздражен бесконечными проволочками, к тому же тяжелая, жирная пища, к которой он не привык, сказалась на его здоровье, он чувствовал себя настолько плохо, что после того, как мы взошли на борт, он долго проспал, а проснувшись, начал волноваться за судьбу нашего путешествия – без всяких на то оснований.
Как я ни пыталась, не могла убедить его, что мы вернемся домой задолго до прибытия Ричарда и Филиппа с армиями. Наконец, когда мы уже почти достигли родного берега, я заразилась его тревогой и присоединилась к нему, когда он мерил палубу шагами, с нетерпением всматриваясь в горизонт.
В то утро мы, как всегда, стояли у поручней. Вдруг громкий крик вахтенного заставил почти всю команду броситься на левый борт. Вначале мы не увидели ничего, кроме длинной красной полосы в отдалении. Потом Уильям указал на знаменитый вулкан, который неясно вырисовывался на фоне ослепительно голубого неба. Этна – старинный враг нашего королевства. Хотя последний раз извержение случилось в 1169 году – тогда был полностью разрушен город Катания, – Сицилия постоянно живет в страхе. Когда проснется вулкан? Сегодня или завтра? Мы никогда не знаем, когда кипящая лава внезапно хлынет со склонов вулкана, выжигая виноградники, оливковые деревья, апельсиновые и лимонные рощи, накрывая и сметая с лица земли наши деревни и обширные пастбища.