Прекрасное далеко
Шрифт:
— Горгона? — осторожно окликаю я.
— Я в порядке, высокая госпожа. Ты хорошо поработала.
— Мы все хорошо поработали, — поправляю ее я, более чем удовлетворенная. — Что ж, посмотрим, что может скрываться в Зимних землях.
Горгона везет нас по реке, которая теперь извивается по ущелью между черными скалами. Серо-зеленая дымка поднимается от воды. Она становится прозрачнее по мере того, как мы продвигаемся вперед, и я наконец вижу в этих странных краях то, чего не видела прежде. На зазубренных вершинах гор установлены рваные флаги с красными пятнами. Они хлопают на резком ветру, и это похоже на винтовочные выстрелы. В черных скалах
Стайка мертвых серебристых рыбок плавает на поверхности воды.
— Может, это ничего и не значит, — неуверенно произношу я.
— Может, — шипит горгона. — А может быть, это что-то весьма скверное. Боюсь, здесь действует чудовищная магия.
Над нами кружит ворона, как жирный черный отпечаток пальца на небесах.
— Следуй за ней, — говорю я горгоне.
В уши врывается рев. Мы добрались до каньона, и по обе стороны от нас — величественные водопады. Вода бурлит, нас несет и швыряет. Мы с Картиком изо всех сил держимся друг за друга и за горгону. Острые камни выступают над водой, и я боюсь, что мы налетим на них, но горгона ловко минует опасные места, и мы оказываемся в небольшом мелководном заливе, покрытом льдом. По льду разбросаны кости и скелеты мелких животных. Холодный ветер не в силах разогнать вонь смерти и разложения. Небольшие костры горят по периметру залива. Над ними поднимается дым, густой и едкий, он обжигает гортань. Сверху сыплется смесь пепла и снега. Она липнет к коже. Вдали полукруглый проход в утесах выводит к черной песчаной равнине.
Горгона движется туда, и я обмираю от страха. Потому что за кострами я вижу армию тварей Зимних земель — скелетоподобные охотники в рваных черных робах, Маковые воины, бледные существа с пергаментной кожей и глазами в черных кругах. Как много их здесь… я и не представляла такого. Похоже, мы попали в их лагерь, скрытый за утесами. Твари сидят рядом с умершими, которые выглядят ошеломленными и невидящими.
— Стоп! — кричит какая-то тварь.
Картик хватается за кинжал.
Тварь эта серая, как сама смерть. Она раздвигает разложившиеся губы, и становятся видны желтые обломки зубов. Веки твари очерчены красным, но сами глаза молочно-голубые, как у Пиппы.
— Вы прибыли на ритуал?
Картик кивает. Я молюсь о том, чтобы иллюзия не разрушилась.
В арке под утесами появляются шесть охотников.
— Следуйте за ними! — приказывают чудовищные твари.
Мертвые и здешние твари встают, умершие тащатся позади, как во сне. Мы с Картиком, в последний раз оглянувшись на каменное лицо горгоны, присоединяемся к ним.
Охотники мчатся через равнину, мы спешим за ними. Земля под ногами трещит, как пустые ракушки. Мне кажется, что я замечаю берцовую кость, торчащую из черного песка, и я поспешно отворачиваюсь. «Спокойно, Джемма. Спокойно. Поддерживай иллюзию».
Мы подходим к узкому проходу между камнями. Бледные голые твари появляются из трещин в скалах, моргают и щурятся от тусклого света бурлящих серыми облаками небес. Та тварь, что идет рядом, рычит и скалит зубы на какое-то бледное существо, и оно прячется под камень, и я вижу только его моргающие глаза…
Ворона кружит, непрерывно каркая. Нас выводят наконец из ущелья — и я холодею от ужаса, потому что теперь мы на вересковой пустоши. А прямо перед нами — Дерево Всех Душ.
На пустоши толпятся твари Зимних земель. Картик крепко сжимает мою руку, и я чувствую, как его страх сливается с моим. Троих умерших выводят вперед — женщину и двух мужчин. Картик судорожно втягивает воздух. Прямо за толпой тварей на великолепном жеребце красуется Амар.
— Чем больше мы приносим жертв, тем сильнее возрастает наша сила, — грохочет он.
Мертвых заставляют опуститься на колени перед Деревом Всех Душ.
— Вы готовы добровольно отдать себя ради великой славы? — спрашивает их Амар. — Принесете себя в жертву ради нашего дела?
— Мы готовы, — в оцепенении отвечают умершие.
— Их души готовы! — провозглашает брат Картика.
Лианы взметаются, как хлысты, обвивая шеи жертв, подтягивая их к огромному дереву, как кукол. Амар извлекает из висящих на его боку ножен меч. Он скачет в сторону, потом разворачивается, мчится к умершим — словно рыцарь на турнире.
Твари наблюдают за ним; некоторые съеживаются, другие одобрительно бормочут: «Жертва, жертва, жертва…»
Мы тоже не отводим глаз, объятые ужасом, мы видим, как меч Амара опускается на умерших. Картик пытается двинуться вперед, но я сжимаю его руку. Льется кровь, и корни дерева жадно впитывают ее. Со страшным криком души жертв втягиваются в огромный ясень. И прямо у нас на глазах дерево становится выше. Могучие ветви тянутся во все стороны, как гигантские когти. Небо истекает красным.
Амар и охотники прижимают ладони к искривленному стволу дерева, упиваясь его силой, армия тварей смотрит на них.
— Однажды и вы тоже получите эту пищу! — кричит охотник. — После принесения жертвы!
Твари кивают.
— Да, однажды! — откликаются они, безоговорочно веря.
— А сейчас наша очередь! — кричит другой охотник.
Его плащ распахивается, открывая скрытых под ним завывающих духов.
— Свобода наконец-то совсем близко! — гремит Амар. — Она уже привела план в действие! Все кусочки сошлись вместе. Когда она прикажет, мы принесем в жертву их великую жрицу, и оба мира — и сферы, и мир смертных — падут перед нами!
Твари громко кричат и поднимают кулаки в честь воображаемой победы.
Охотник вдруг начинает принюхиваться.
— Что-то не так, — взвывает он. — Я чую среди нас живых!
Твари кричат и скалят зубы, таращатся друг на друга, обвиняюще тычут пальцами. Одна тварь вспрыгивает на спину другой с воплем: «Предатель!» — и впивается зубами в шею собрата. Охотники пытаются навести порядок, но их никто не слышит в поднявшемся гвалте.
— Картик, — шепчу я, — надо уходить!
Он пристально смотрит на своего проклятого брата, и на его глазах — слезы. Я не жду ответа, я стремительно тащу его прочь от толпы и чудовищного зрелища урода, в которого превратился его брат. Мы осторожно пробираемся сквозь толпу, с трудом избегая соприкосновения с тварями. Когда мы входим в расселину между скалами, я слышу голос Амара, перекрывающий хаос. Он призывает к порядку. И тут вскрикивают сами небеса. Еще одну душу принесли в жертву, и твари воют в едином радостном порыве.
Из-за камней появляются новые голые твари, лишенные кожи. Они хватают нас за лодыжки руками скользкими и верткими, как рыбы, и я невольно вскрикиваю. Крик отдается от скал, и я пугаюсь, что меня услышат те, у дерева. Я пинком отшвыриваю голую руку. Тварь снова прячется, а я изо всех сил тащу Картика вперед, к кораблю.
— Горгона, надо удирать отсюда как можно скорее! — говорю я.
— Как пожелаешь, высокая госпожа.
Горгона устремляется прочь из Зимних земель.
Я рассказываю ей, что мы видели, хотя из сострадания не упоминаю о роли Амара во всем этом. Бурлящее небо над нами постепенно переходит в равнодушные сумерки Пограничных земель, потом — в яркую голубизну над Пещерами Вздохов, потом — в оранжевый закат сада.