Прекрасное отчаяние
Шрифт:
Я сужаю глаза, глядя на нее. Что она задумала?
Поскольку я попросил администрацию ограничить ее карточку еще до открытия столовой сегодня утром, я точно знаю, что малышка Оливия Кэмпбелл сегодня не завтракала, не обедала и не ужинала. А вчера был день заезда, значит, и тогда она не смогла поесть в столовой. Значит, единственное, что она ела со вчерашнего утра, это тот завтрак, который она съела перед отъездом из родного города. Должно быть, она умирает от голода. Так почему же она идет таким бодрым и решительным шагом?
Слегка
Передние ворота? Почему она...
Меня осеняет осознание.
О. Я улыбаюсь. Умная девочка.
С моих губ срывается злобный смех.
Действительно, умная. Но недостаточно умна.
Резко повернув направо, я позволяю ей пройти через ворота, а сам направляюсь к парковке. Далеко не все студенты здесь имеют машину, поскольку все необходимое уже есть в кампусе. К тому же до города можно доехать на такси. Но я предпочитаю свободу и возможность приезжать и уезжать по своему усмотрению, поэтому припарковал свой черный спортивный автомобиль на одной из немногих крытых площадок.
Как только я подхожу к двери, сзади раздается голос.
— Сэр? — Говорит Дэниел.
Я узнаю этот тон. Это значит, что он раздумывает, следовать ли ему за мной или нет.
Повернув голову, я встречаю его взгляд через плечо и отвечаю:
— Все в порядке. Ты можешь идти домой.
Он вскидывает подбородок.
— Да, сэр.
Злая улыбка расплывается по моим губам, когда я сажусь в машину и уезжаю. То, что я запланировал для Оливии, Дэниел не увидит. Это для моих и только моих глаз.
Дорога, ведущая к магазину, а затем и к городу, с обеих сторон обрамлена пышным лесом. Листва только начала окрашиваться в желтый и местами оранжевый цвет, придавая зеленому пейзажу яркие цвета. Здесь только по одной полосе в каждом направлении, и поскольку эта дорога предназначена для автомобилей, тротуары отсутствуют. Менее чем через минуту езды я проезжаю мимо Оливии. Она идет по небольшому участку асфальта за пределами сплошной линии на другой стороне дороги, так что стоит лицом к машинам, которые направляются в сторону университета.
Она не оборачивается, чтобы посмотреть на мою машину, когда я проезжаю мимо нее. Да и зачем? Она понятия не имеет, что это я.
Набирая скорость, я смотрю на нее в зеркало заднего вида. Она по-прежнему идет с прямым позвоночником и высоко поднятой головой. Так полна решимости. Я смеюсь, качая головой над ее глупостью. Я собираюсь сломать ее. И первый удар будет нанесен прямо сегодня вечером.
Разноцветные листья расплываются вокруг меня, пока я еду к магазину, в который, как я знаю, она направляется. Она учится на стипендию, поэтому я знаю, что она не может позволить себе доставку еды из города. По этой же причине она идет в магазин пешком, а не вызывает такси.
Господи, быть бедным, наверное, так
На маленькой парковке безлюдно, когда я добираюсь до нее. Прежде чем выйти из машины, я бросаю взгляд на часы. Семь минут. Семь минут езды на такой скорости – это примерно час ходьбы. Закрыв дверь машины, я поворачиваюсь и осматриваю окрестности.
Это комбинированная заправка и круглосуточный магазин, окруженный деревьями. Отсюда не видно главной дороги, но я слышу, как мимо проезжают машины. Я окидываю взглядом здание. Здесь есть одна камера наблюдения, но она направлена на входную дверь, а это значит, что ничего, что происходит на парковке, не будет записано, так что мне не придется выкупать и ее.
Поскольку здесь больше никого нет, я даже не пытаюсь запереть машину, направляясь к магазину. Ветер, пахнущий влажной землей и листьями, дует по асфальту и смешивается со слабым запахом пролитого бензина. Я обхожу стороной насосы и подхожу к двери.
Маленький колокольчик звякает над ней, когда я открываю дверь и вхожу внутрь. Это довольно маленькое здание, но полки плотно заставлены товарами, чтобы вместить как можно больше продуктов. Остановившись перед прилавком, я смотрю на разноцветные пакетики с чипсами, разложенные на полке рядом с прилавком.
За ним стоит парень примерно моего возраста, который сейчас что-то ищет в шкафу под столешницей.
— Сейчас буду, — окликается он.
К шуму от гудящих холодильников присоединяются унылые лязги и шуршание пластика, когда он продолжает копаться в шкафу. Наконец он говорит:
— Ага! — И выныривает, держа в руках нечто похожее на новый рулон бумаги для квитанций.
Затем его глаза фокусируются на моих, и цвет исчезает с его лица. Несколько секунд он просто работает ртом, не издавая никаких звуков.
Я качаю головой, наблюдая за ним.
Боже, мне нравится, когда они так извиваются.
Прочистив горло, он медленно откладывает рулон чековой бумаги на поцарапанную деревянную стойку и проводит рукой по своим непокорным каштановым волосам.
— Мистер Хантингтон. Чем я могу вам помочь?
— Девушка придет сюда примерно через... — Я оттягиваю рукав пиджака и смотрю на часы. — Пятьдесят минут.
Кассир смотрит на меня, в его карих глазах мелькает замешательство.
— Я... что?
— Девушка придет сюда через пятьдесят минут. — Я устремляю на него пристальный взгляд. — Постарайся сосредоточиться. Я не люблю повторяться.
— Да, сэр. То есть, нет, сэр. Я... э-э-э... — Он запинается.
— У нее светлые волосы, карие глаза и веснушки. На ней джинсы, черная рубашка с длинными рукавами и кроссовки.
— Понятно.
— Она попытается купить еду, но ты ей ничего не продашь.
— Не продам?
— Что я только что сказал о повторении?
— Не буду, — подтверждает он, вкладывая в голос убежденность.