Прекрасное отчаяние
Шрифт:
Проведя ладонями по одолженной рубашке, я поднимаю взгляд, чтобы снова встретиться с ним глазами. А потом спрашиваю, потому что мне нужно услышать, как он произносит это вслух:
— И теперь ты не дашь Томасу убить меня?
Он подходит ближе, вжимаясь в мое пространство. Моя спина соприкасается с темной деревянной дверью позади меня, когда Александр придвигается ближе, удерживая мой взгляд своими напряженными глазами.
— Томас не тронет тебя, — обещает он.
Еще один вздох облегчения вырывается у меня.
—
Сердце колотится в груди, поэтому в ответ я только качаю головой.
Он обхватывает рукой мое горло и с неимоверной силой прижимает меня к двери.
— Потому что теперь ты моя.
Мне вдруг кажется, что в воздухе не хватает кислорода. И это не из-за руки на моем горле. Он даже не сжимает меня, просто держит, чтобы продемонстрировать свою силу, но мне все равно кажется, что я больше не могу нормально дышать. Его глаза блестят, когда он наклоняется и проводит своими губами по моим. Затем он шепчет мне в губы свои следующие слова.
— Разве ты не собираешься поблагодарить меня?
— Спасибо, — умудряюсь выдавить я.
И думаю, что, возможно, я действительно имела в виду и это. С властью и авторитетом Александра на моей стороне Томас не посмеет больше преследовать меня. Я в безопасности. Меня не убьют сегодня во сне.
Но когда я смотрю в эти злые голубые глаза, меня не покидает ощущение, что я только что продала душу дьяволу в обмен на свою жизнь.
18
АЛЕКСАНДР
К тому времени, когда Томас появился у меня дома, я уже надел костюм-тройку и уложил волосы, несмотря на то что сейчас глубокая ночь. Восприятие – это все, и я собираюсь сделать так, чтобы Томас покинул это здание с четким напоминанием о том, кто является настоящим судьей, присяжным и палачом в этом кампусе.
Небрежно прислонившись к краю своего большого стола, я скрещиваю ноги в лодыжках, а затем скрещиваю руки на груди. Томас стоит на мягком темно-красном ковре, недалеко от того места, где меньше часа назад стояла Оливия. Хотя я этого не видел, перед глазами мелькает образ того, как он пытался утопить ее в фонтане, и мне приходится бороться с желанием достать из сейфа охотничье ружье и выстрелить ему в лицо.
Томас проводит рукой по своим коротким светлым волосам и прочищает горло.
— Ты хотел меня видеть?
— Да. — Я позволяю молчанию затянуться на несколько секунд, пока держу его взгляд жесткими глазами. — Ты знаешь, почему ты здесь?
— Полагаю, это как-то связано с тем, что произошло ранее возле библиотеки.
— Действительно. Почему бы тебе не начать с объяснения того, что именно произошло?
— Ну... — Он снова прочистил горло. — Итак, ты знаешь, что я уже три раза проваливал историю.
— Я в курсе. Поскольку ты уже три года безуспешно пытаешься
— Да, но в этот раз я решил действовать по-другому. Я заполучил эту студентку-стипендиатку...
— Оливию Кэмпбелл.
— Да, ее. Чтобы она написала задание за меня. Но она каким-то образом умудрилась настучать на меня профессору. — Он сжимает челюсти и сжимает руки в кулаки, отчего вены на его коже выступают. — И теперь я провалил весь курс. И если бы не мой отец, практически подкупивший начальство, меня бы отчислили. — Гнев горит в его глазах, когда он качает головой. — Эта маленькая крыса заслуживает того, что с ней приключится.
Холодная ярость пронзает меня насквозь.
Словно почувствовав мой гнев, он возвращает взгляд к моему лицу и поднимает руки.
— Послушай, мне жаль, что я все испортил. Меня прервали до того, как я успел закончить работу, и я знаю, что первое правило Хантингсвелла не вмешивать в дела город. Но мои связные следят за полицейской станцией, и я не думаю, что она сообщила об этом. Клянусь, я прикончу ее прежде, чем она успеет сообщить об этом и доставить неприятности всем присутствующим.
В комнате воцаряется смертельная тишина. За темными окнами шелестят ветки, откуда-то изнутри дома доносится скрип дерева. Я просто стою, изучая стоящего передо мной человека. В его серых глазах появляется неуверенность, и он смещается.
— Думаешь, ты здесь из-за этого? — Спрашиваю я.
— Я... — Он смущенно хмурит брови. — Ну, да. А почему бы еще?
— Почему еще? — Мои слова рассекают воздух, как лезвие. — Почему еще?
Его замешательство углубляется, и он качает головой, словно не зная, что сказать.
— Возможно, тебе нужна более практическая демонстрация.
Прежде чем он успевает ответить, я отталкиваюсь от стола и иду прямо к сейфу, расположенному рядом с одной из книжных полок. Томас остается неловко стоять на ковре посреди комнаты, пока я поворачиваюсь к нему спиной и открываю сейф.
Затем я поворачиваюсь и направляю на него свое охотничье ружье.
Шок и страх пробегают по его лицу, и он, споткнувшись, отступает на шаг, поднимая руки вверх.
— Александр... Сэр... Что...?
Я не отвечаю. Вместо этого я приближаюсь к нему. С поднятыми руками он отступает по полу, пока не упирается в стену.
Я продолжаю наступать.
Только когда я оказываюсь так близко, что дуло прижимается к его груди, я останавливаюсь. Он быстро вдыхает, наблюдая за мной обеспокоенными глазами.
Я наклоняю голову.
— Хочешь, я расскажу тебе, в чем твоя ошибка?
— Д-да.
— Ты действовал без моего разрешения. Ты уже должен знать, Томас, что этот университет принадлежит мне. Я судья, присяжный и палач. Всегда. Неужели ты думал, что я позволю тебе убить кого-то без моего разрешения? Убить ее?