Прекрасное отчаяние

Вуд Рейвен

Не успеваю я закончить эту мысль, как мое внимание привлекает что-то еще. Парень. Он выглядит очень пьяным и танцует за девушкой в элегантном белом платье, пока она не ускользает. Затем он оборачивается и находит Оливию. У меня кровь стынет в жилах, когда он подходит к ней сзади и танцует у нее за спиной. Слишком близко.

Его рука касается ее обнаженного плеча.

Перед глазами вспыхивает красный цвет.

Вскочив с трона, я подбегаю к краю помоста и прыгаю вниз. Я приземляюсь с грохотом, заставляя ближайших ко мне людей удивленно обернуться.

Толпа расступается передо мной, как Красное море, когда я приближаюсь к парню. Большинство из них даже поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Но поскольку и парень, и Оливия стоят ко мне спиной, они пока ничего не замечают.

Я обхватываю пальцами запястье парня и отрываю его от плеча Оливии. Когда я говорю, мой голос звучит как раскаты грома.

— Убери от нее руку.

— Эй, — протестует парень, поворачиваясь ко мне лицом. — Ты не можешь просто...

Он осекается, и его глаза становятся широкими, как обеденные тарелки, когда они фокусируются на мне. Его прежнее пьяное состояние исчезает в мгновение ока, а страх отрезвляет его. Оливия тоже оборачивается. Удивление пляшет на ее лице, когда она переводит взгляд с меня на парня, который прикасался к ней, и на руку, в которой я все еще сжимаю его запястье.

— О, черт, — наконец выдавливает он жалким голосом после нескольких неудачных попыток вымолвить слова. — Мистер Хантингтон. Мне очень жаль. Я не знал, что...

— Как тебя зовут? — Перебиваю я.

— К-Колин.

— Твое полное имя?

— Джонсон. Колин Джонсон.

Я крепко сжимаю его запястье, сжимая его до тех пор, пока кости не скрежещут, и он не вскрикивает от боли. Теперь все смотрят на нас.

Оливия поспешно встает рядом с ним, поднимая руки в успокаивающем жесте.

— Александр...

— Колин Джонсон, — говорю я, прерывая ее и устремляя властный взгляд на парня, который теперь трусит передо мной. — Твое зачисление в университет прекращено.

На его лице отражается страх, когда он произносит:

— Что?

— Ты больше не учишься в Университете Хантингсвелла. — Я отпускаю его запястье и отвожу в сторону. — У тебя есть время до утра, чтобы собрать свои вещи и покинуть территорию.

— Н-нет, подождите. — В его глазах вспыхивает паника, когда он смотрит на меня. — Пожалуйста, пожалуйста.

Подняв руку, я ткнул ею в сторону выхода.

— Убирайся.

— Нет, пожалуйста. — Из его горла вырывается задушенный всхлип. Задыхаясь от паники, он падает на колени перед моими ногами и смотрит на меня отчаянными глазами. — Пожалуйста, сэр. Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль. Не делайте этого. Пожалуйста, не делайте этого. Пожалуйста. Все мое будущее зависит от этого...

Я набрасываюсь на него, упираюсь кулаком в воротник и рычу:

— Ты должен был подумать об этом, прежде чем трогать то, что принадлежит мне.

Прежде чем он успевает ответить, я резко дергаю его за воротник, отбрасывая в сторону, чтобы он рухнул на пол.

— Александр, какого черта... — начала Оливия, но я прервал ее.

— Ты. Со

мной.

Крепко взяв ее за руку, я тащу ее прочь с танцпола и к двери в потайной подвал. Она бормочет проклятия в мой адрес, но следует за мной, пока я тащу ее за собой вниз по лестнице и распахиваю дверь.

Комната за дверью украшена черными розами в белых вазах, потому что сегодня вечером здесь будет проходить еще одна часть обычаев Хэллоуина. Но это произойдет только через несколько часов, так что нас никто не потревожит. К тому же у меня есть ключ.

Я затаскиваю Оливию в комнату и захлопываю дверь.

Замок зловеще щелкает, когда я поворачиваю ключ.

29

ОЛИВИЯ

Я поворачиваюсь к нему лицом, когда он запирает дверь, а затем снова поворачивается ко мне. Открыв рот, я приготовилась огрызнуться. Но дикая тьма в его глазах сбивает меня с толку, и я просто удивленно моргаю.

Он выглядит не просто злым. Он выглядит разъяренным и... не в себе.

Обычно все в нем говорит об абсолютном контроле. Но сейчас от его напряженного тела исходит какая-то беспокойная разрушительная энергия, когда он приближается ко мне.

Пару раз тряхнув головой, я выхожу из ступора и пихаю его в грудь, когда он настигает меня. Это абсолютно ничего не дает, чтобы оттолкнуть его, но мне все равно становится легче.

— Что, черт возьми, с тобой не так? — Я еще раз бесполезно пихаю его в грудь. — Ты не можешь просто так выгнать кого-то!

Смертельное спокойствие оседает на его чертах. Кажется, я почти предпочла бы хаотичное беспокойство этому, потому что смертоносный взгляд его глаз вызывает дрожь по позвоночнику. Обхватив мои запястья руками, он медленно спускает их со своей груди, после чего снова отпускает меня.

— Думаю, ты понимаешь, что для меня не существует границ, — говорит он, его голос наполнен властью.

— То, что ты можешь что-то сделать, не означает, что ты должен это делать. Ты разрушил его будущее!

— И что?

— Ты слишком остро реагируешь. Ты не можешь исключить его только за то, что он к кому-то прикоснулся.

Его глаза сверкают как молния. Я отшатываюсь назад, когда его рука вырывается вперед, но я опоздала. Сильные пальцы обхватывают мою челюсть, крепко удерживая меня на месте, пока Александр смотрит мне в глаза. Когда он говорит, его темный голос проникает в самую мою душу.

— Он не прикасался к кому-то. Он прикоснулся к тебе. А ты принадлежишь мне. Ты моя.

Последнее слово он практически прорычал.

Мой желудок переворачивается, а сердце колотится в груди. И Боже, помоги мне, но мне нравится, как он это говорит. Мне нравится, как он смотрит на меня. Как будто я - единственное, что имеет значение во всем мире. Он и на вечеринке так делал. Пока я танцевала, я постоянно чувствовала на себе его взгляд. Следил за мной. Наблюдал за мной. Изучал каждое мое движение. Как будто никого больше не существовало во всем том зале. И это чувство заставляет мою душу петь.