Прекрасное отчаяние
Шрифт:
Но я не могу сказать ему об этом.
Ничего хорошего из этого не выйдет, потому что между нами никогда не может быть ничего большего, чем это. Сделка. Только сделка, чтобы спасти мою жизнь и удовлетворить его потребность во власти надо мной. Ничего больше.
Поэтому я блокирую эти эмоции и вместо этого насмехаюсь:
— Я никому не принадлежу.
На его губах расплывается злая улыбка.
— Хочешь поспорить?
Прежде чем я успеваю ответить, он отпускает мою челюсть и подходит к темному деревянному стулу, придвинутому
— Разденься.
Мое сердце замирает. Я бросаю взгляд в сторону вечеринки наверху, где все еще полным ходом идет веселье, и снова встречаю непоколебимый взгляд Александра.
— Серьезно? Здесь?
— Нужно ли напоминать тебе, что мы находимся в середине шести часов, которые я сейчас обналичиваю?
— Нет, но... что, если кто-то войдет?
— Она заперта.
— А если кто-то услышит?
— Пусть.
— Александр...
— Раздевайся. — В его голосе звучит властный голос, а сам он смотрит на меня властным взглядом. — Не заставляй меня повторять.
Темное желание пульсирует в моем теле, заставляя пульсировать мой клитор.
Александр смотрит на меня своими напряженными глазами, пока я выхожу из своих черных туфель и сдвигаю их в сторону. Каменный пол холоден под моими ногами, но все остальное тело пышет жаром.
С колотящимся в груди сердцем я медленно снимаю с себя это скандальное красное платье. Не сводя глаз с Александра, я переставляю руку и резко бросаю платье на пол. Оно трепещет в воздухе, вздымая красный шелк, и падает на каменный пол, оставляя меня в одних черных кружевных трусиках.
Его глаза темнеют.
В моей душе вспыхивает удовлетворение.
Я ухмыляюсь ему.
— Видишь что-то, что тебе нравится?
— Да. — Его ответная улыбка становится белоснежной. — Хорошо, что это принадлежит мне.
— Я уже говорила тебе, что я никому не принадлежу.
С его губ срывается мрачная усмешка.
— Я бы посоветовал тебе впредь держать язык за зубами, милая.
— Или что?
— Продолжай и узнаешь. — Он покачал головой. — А теперь сними трусики и встань на колени.
По его приказу между моих ног разливается тепло, а по телу пробегает пульсация удовольствия.
Но я решительно отвожу взгляд от его лица, снимая трусики и бросая их поверх платья. Моя киска запульсировала от удовольствия, но я высокомерно подняла бровь.
— Ты действительно собираешься заставить меня стоять на коленях на этом холодном, твердом каменном полу? Это что, Англия четырнадцатого века? Хотя, полагаю, тебе бы понравилось это время. И, кроме того, почему ты называешь меня милой? Ты даже не англичанин.
На секунду кажется, что он борется с улыбкой. Затем на его красивых чертах снова появляется холодная маска абсолютной власти.
— Поскольку
Я фыркнула.
Одарив его самым невыразительным взглядом, я опускаюсь на колени рядом с кучей одежды. Пол безжалостно холодит мою разгоряченную кожу. С надменным выражением лица я поднимаю трусики и выжидающе поднимаю брови.
Его ответная ухмылка заставляет мои бедра сжаться.
— Положи их в рот, — приказывает он.
Мои глаза расширяются.
— В мой...?
— Тебе действительно стоило прислушаться к моему совету и закрыть этот милый ротик, когда я сказал тебе об этом. — Его голос понижается, когда он приказывает: — А теперь положи их в рот.
Я вдыхаю с содроганием, пока моя киска пульсирует. Затем я сворачиваю трусики и кладу их в рот. Со своего места у стены Александр наблюдает за мной бледными глазами, полными самодовольного удовлетворения.
— Ползи ко мне.
Мое сердце учащенно забилось. Но поскольку трусики сейчас у меня во рту, я могу только поднять брови в немом вопросе.
Он выпускает длинный выдох через нос.
— Сегодня я был очень терпелив, милая. Но сейчас это закончится. Если ты еще хоть раз заставишь меня повторить команду, я проведу остаток этой ночи, безжалостно лаская тебя, не позволяя кончить, пока твой разум не взорвется, и ты не превратишься в рыдающее месиво, дрожащее у моих ног. Я понятно объясняю? — Прежде чем я успеваю кивнуть в знак торопливого подтверждения, он произносит: — Ползи.
Я тут же наклоняюсь вперед и упираюсь руками в прохладный каменный пол.
А потом я ползу.
Медленно.
На руках и коленях.
Навстречу дьяволу в его черном костюме.
С трусиками во рту.
Это одна из самых унизительных вещей, которые я когда-либо испытывала. И в то же время моя киска полностью промокла.
Александр наблюдает за мной с ухмылкой на лице и взглядом, который заставляет желание гореть в моей крови. Я глубоко дышу через нос, пока мой клитор пульсирует, а сердце колотится от унижения и удовольствия одновременно.
Я останавливаюсь, когда дохожу до места перед ним, но он судорожно сжимает пальцы, приказывая мне подойти ближе, и я двигаюсь, пока не оказываюсь на коленях между его раздвинутых ног. Моя киска ноет от желания, я наклоняю голову и снова встречаюсь с ним взглядом.
Несколько секунд он просто смотрит на меня.
Затем он тянется вперед.
Упираясь рукой в мой подбородок, он проводит большим пальцем по моему рту, а затем вводит его между моих губ. Я открываюсь для него. Он проводит большим пальцем по внутренней стороне моей нижней губы еще несколько раз, а затем хватает мои трусики и вытаскивает их изо рта.