Прекрасное отчаяние

Вуд Рейвен

Рядом с ним стоит мой брат, хотя он выглядит гораздо менее собранным. Бенедикт тоже одет в костюм, только темно-синий, и он постоянно переминается с ноги на ногу, как будто ему скучно. И я знаю, что так оно и есть. Мой младший брат никогда не был из тех, кому нравится стоять у стены и наблюдать за всеми остальными, находясь на вечеринке.

Положив руку на спину Оливии, я поворачиваю нас влево и направляюсь к ним.

Ее проницательный взгляд устремляется прямо на них.

— Это твои отец и брат.

Это скорее утверждение,

чем вопрос, но я все равно отвечаю.

— Да.

В ее глазах мелькает беспокойство. Я медленно провожу рукой вверх и вниз по ее позвоночнику, пока мы приближаемся.

Моя семья замечает нас, когда мы уже на полпути к ним. Отец слегка сужает глаза, когда видит Оливию рядом со мной, и это единственный признак его удивления и замешательства. Лицо Бенедикта, напротив, расплывается в широкой ухмылке, когда он замечает нас. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но папа бросает на него предостерегающий взгляд. Хантингтоны не кричат на весь зал. Мой младший брат закатывает глаза, чем заслуживает еще один резкий взгляд от папы.

На моих губах появляется небольшая улыбка.

Бенедикт выглядит как более молодая и дикая версия меня. И ведет себя так же. В то время как мои волосы прямые и всегда идеально уложены, его каштановые кудри вечно выглядят так, будто он только что встал с постели. И если я держу свои черты лица под строгим контролем, то он ухмыляется, подмигивает, и в его бледно-голубых глазах горит свет, куда бы он ни пошел. Понятия не имею, откуда у него это, учитывая общий темперамент обоих наших родителей.

— Как дела, Четвертый? — Говорит Бенедикт, на его губах все еще сияет улыбка, когда мы останавливаемся перед ними.

— Бенедикт, — отвечаю я, потому что он ненавидит, когда его называют Беном. Он считает, что это стариковское имя, поэтому я называю его так только тогда, когда хочу его разозлить. Я перевожу взгляд на отца, одновременно нежно надавливая рукой на спину Оливии, чтобы она еще больше приподнялась рядом со мной. — Папа, позволь представить тебе Оливию Кэмпбелл. — Я окидываю ее взглядом. — Оливия. Это мой отец, Александр Хантингтон III, и мой брат Бенедикт.

Она улыбается и кивает им.

— Приятно познакомиться.

— Кэмпбелл, — говорит отец, прерывая Бенедикта прежде, чем тот успевает вымолвить хоть слово. Его глаза все еще слегка сужены, когда он наблюдает за Оливией. — Из рода Вирджинии Кэмпбелл?

— Ты пропустил ту часть, где она сказала "приятно познакомиться"? — Спрашиваю я, поднимая на него брови.

— Все в порядке. — Оливия поднимает на меня глаза, на ее губах все еще играет приятная улыбка, а затем она снова встречает пристальный взгляд моего отца. — Нет, я не из рода Вирджинии Кэмпбелл. Но я слышу их имя каждый раз, когда представляюсь кому-то, так что они, должно быть, очень знаменитый род.

— Ха-ха! — Смеется Бенедикт, а затем шевелит бровями в мою сторону. — Она мне нравится.

— Если ты не из рода Вирджинии Кэмпбелл, —

продолжает мой отец, как будто я и не прерывал его. — Тогда из какой ты семьи и откуда?

— Боюсь, не из той, которую вы знаете.

Его черты ожесточаются.

— Я знаю всех.

— Сомневаюсь, что вы знаете мою семью.

— Попробуй.

— Слышали когда-нибудь о Беллвью Филдс?

Отец нахмурил брови.

— Нет.

— Он находится в нескольких сотнях миль в ту сторону. — Она указывает в случайном направлении. А может, она и вправду знает, в каком кардинальном направлении. Затем она снова встречает хмурый взгляд моего отца. — Население три тысячи двести семьдесят пять человек.

Несколько секунд он просто молча смотрит на нее. Затем он переключает свое внимание на меня.

— Я не понимаю. Разве она не...?

— Богата? — Уточняет Оливия. — Знаменита? Из известной семьи? Нет, не богата.

Он бросает на нее взгляд, который заставил бы людей поменьше бежать, поджав хвост.

— Я хотел сказать, одна из нас.

Я вздрагиваю и перевожу взгляд на нее, ожидая увидеть, как на ее лице промелькнет обида за его резкие слова.

Но это совсем не то, что я обнаружил.

С уверенным выражением на прекрасном лице она одаривает моего отца знающей улыбкой.

— Нет, я точно не одна из вас.

Мое сердце делает сальто назад в груди.

Боже, эта девушка. Эта девушка, чье яростное неповиновение заставляло меня желать сломать ее... И теперь тот же самый упрямый отказ отступить заставляет мою душу трепетать, а грудь - болеть от потребности в ней.

Придвинувшись чуть ближе, я обхватываю ее за талию, чтобы дать понять отцу, что Оливия - одна из нас. Потому что она моя.

— Понятно, — отвечает папа с легким разочарованием. — Ну что ж, тогда я должен начать обход.

Прежде чем кто-то из нас успевает вымолвить хоть слово, он просто разворачивается и уходит. Качая головой, я смотрю ему вслед. Он никогда не был теплым и гостеприимным человеком. Вместо этого он - безжалостный бизнесмен, готовый на все, чтобы защитить свою империю и свое наследие. Частью которого являюсь и я. Возможно, он думает, что Оливия - просто злато- искательница, которая хочет выйти замуж за богатого и влиятельного человека, но вскоре он поймет, что она совсем не такая.

— Что ж, приятно познакомиться, Оливия. — Бенедикт широко ухмыляется. Его голубые глаза озорно блестят, когда он заговорщицки подмигивает ей. — Четвертый много говорил о тебе. Очень много.

Тревога пронзает меня, а на лице Оливии появляется удивление. Подняв брови и расширив глаза, она поворачивается и смотрит на меня.

— Правда?

— И это наш сигнал уходить. — Прочистив горло, я обхватываю ее за талию, чтобы отвести от надоедливого брата. — Пойдем, милая.

— Нет, подожди, — протестует она, поворачиваясь обратно к Бенедикту. — Я хочу услышать, что он говорил обо мне.