Прекрасные похороны
Шрифт:
Я замолчал, ожидая неизбежной боли в глазах Камиллы.
Она подошла ко мне, положила руки на мои щеки и поцеловала.
— Почему ты так на меня смотришь? Неужели ты думаешь, что это меня беспокоит?
— Может... может, если бы ты вышла за него... у тебя бы уже был свой ребёнок.
— Я не хочу своего. Я хочу нашего ребенка. Твоего и моего. И никак иначе.
Я улыбнулся, чувствуя, как в горле появляется комок.
— Да?
— Да. — Она улыбнулась, и в ее голосе слышалось спокойствие и счастье. Она все еще была полна надежды.
Я
Послышался звонок телефона, и я отпустил ее, чтобы подойти к тумбочке за мобильником.
— Привет, пап.
— Ты слышал? — Спросил он немного охрипшим голосом.
— О чем? И почему ты так ужасно звучишь? Ты умудрился заболеть за последние два часа?
Он прочистил горло пару раз, потом усмехнулся.
— Нет, нет... Просто я уже старая развалина. Как там Кэми? Беременна?
— Нет, — сказал я, потирая заднюю часть шеи.
— Пока что. Все получится. Может, вы зайдёте на ужин? Возьмите Оливию.
Я посмотрел на своих девочек, а они уже кивали.
— Да. С удовольствием, пап. Спасибо.
— Сегодня жареная курица.
— Скажи, чтобы не начинал без меня, — сказала Камилла.
— Пап...
— Я все слышал. Я только замариную все и запеку картошку.
Камилла скорчила гримасу.
— Хорошо. Скоро будем.
Камилла засуетилась, пытаясь как можно скорее выйти из дома, чтобы стукнуть отца за попытку что-то приготовить. Он неоднократно оставлял включенную духовку без присмотра и вовсе не выглядел обеспокоенным, когда это происходило. Камилла тратила практически все свое свободное время, пытаясь помочь ему избежать несчастные случаи.
— Можно мне за руль? — Спросила Оливия.
Я вздрогнул.
Она хитро улыбнулась. Я застонал, уже зная, что она скажет.
— Повалуйста, Твент? — заскулила она.
Я поморщился. Когда Оливия получила права, я пообещал ей, что разрешу возить меня, как только ей исполнится восемнадцать, а её день рождения был уже несколько месяцев назад. Отказывать уже вошло у меня в привычку. Я никогда не попадал в аварию, даже будучи подростком. Те два раза, когда это со мной случилось, были ужасными, и в обоих случаях за рулём были женщины, которыми я дорожил всем сердцем.
— Черт возьми, ладно, — я выругался.
Камилла подняла руку, и они с Оливией стукнулись кулаками.
— Ты взяла свои права? — спросила Камилла.
В ответ Оливия подняла маленький коричневый кошелёк на ремешке .
— Мой новый студенческий от Университета Истерн тоже здесь.
— Ура! — Сказала Камилла, хлопая в ладоши. — Как это волнующе! — Она посмотрела на меня с фальшивым извинением в глазах. — Ты обещал.
— Не говори, что не предупреждал тебя, — пробурчал я, бросая Оливии ключи.
Оливия поймала металл обеими ладонями и, хохоча, вприпрыжку побежала к водительской двери грузовика Камиллы. Пока я спускался с дорожки, вымощенной камнем, Оливия пристегнулась, выпрямилась и крепко схватилась руками за руль.
— О, хватит тебе, ничего не случится, — Камилла залезла на заднее сидение своей четырехместной Тойоты Такома и пристегнулась, пока я занял место рядом с Оливией. Кэми немедля подсоединила свой телефон к грузовику по блютусу и стала выбирать песню. Когда музыка начала играть, Оливия крутанула ключ зажигания и сдала назад. Камилла стала массировать мне плечи под ритмичные биты, выливающиеся из динамиков и заставляющие машину подрагивать.
— Может, стоит избавиться от шума, чтобы позволить Оливии сконцентрироваться? — Спросил я.
— От шума? — Массаж Камиллы превратился в шуточный карате удар.
Если бы я не сталкивался с этим раньше, то ни за что бы не подумал, что она плакала в нашей ванной десять минут назад. С каждым разом она все быстрее приходила в себя, но часть меня хотела знать, так ли это на самом деле, или у нее просто все лучше получается это скрывать.
Как только мы повернули к дому отца, я заметил грозовые тучи в восточной части города. Томас и Лииз должны были скоро прилететь вместе с малышкой, так что я посмотрел в телефоне прогноз погоды на неделю, чего бы не стал делать десять лет назад. Забавно, как время и опыт полностью перестраивают твой мозг, и ты начинаешь думать о ком-то еще, кроме себя.
Отец не ждал нас на крыльце, как обычно. Это заставило Камиллу выругаться.
— Чертов Джим Мэддокс! — Воскликнула она, жестом показывая мне поскорее открыть дверь. Она выбралась из машины, побежала к крыльцу, мигом взобравшись по лестнице, и рывком распахнула шаткую переднюю дверь.
Оливия припарковалась и бросила мне ключи.
— Пройдусь до соседней двери, чтобы сказать маме, что обедаю у Большого папы, — помахала рукой она.
Я кивнул, чувствуя маленький комок в горле. Все внуки называли его Большим папой, и мне нравилось, что Оливия тоже так делала, хотя она даже и не представляла, насколько была права.
Я последовал за Камиллой в дом, и подумал о том, что увижу внутри. Краска на крыльце стала осыпаться, и я взял себе на заметку принести сюда свой шлифовальный станок. Дверная сетка еле держалась, так что я и это добавил себе в список. Папа с мамой купили этот дом, когда поженились, и было практически невозможно добиться того, чтобы он разрешил нам что-то изменить или обновить. Мебель и ковер остались еще с тех времен, и даже краска. Дом обставила мама, и он не собирался позволять кому-то идти против ее желаний, пусть ее и не было с нами уже почти тридцать лет. Как и отец, дом был таким старым, что становился больным, а в некоторых случаях даже опасным, так что последние несколько месяцев мы с Камиллой решили начать все ремонтировать, не спрашивая разрешения.
Пройдя по коридору в кухню, я заметил, как Камилла с вытянутыми руками подбегает к папе.
Он стоял, наклонившись вперед, засовывая в духовку алюминиевую форму для запекания с картошкой.
— Пап! — Вскрикнула Камилла. — Дай мне это сделать!
Он засунул его в духовку и закрыл дверцу, после чего выпрямился и с улыбкой повернулся к нам.
Камилла достала из ящика кухонные прихватки в виде рукавиц и протянула ему их.
— Почему ты не используешь прихватки, которые я тебе купила? — Она подошла и осмотрела его забинтованную руку.