Прекрасные похороны
Шрифт:
Я потянулись к руке Хэдли и сжала ее. К моему удивлению, она сжала мою руку в ответ.
— Мне жаль, что я не могу все объяснить тебе так, чтобы ты поняла.
— Я все понимаю, — ответила она. — Его арестовали, и ты на него разозлилась. Но ты злишься на него уже долгое время. Может, пора уже его простить?
Я опустила взгляд.
— Все не так просто, любимая. Хотелось бы, но нет.
Она кивнула и переместить взгляд на центр стола, где лежали наши руки.
В комнату зашел Тэйлор, засунувший руки в карманы своих джинсов.
— Он в порядке.
Хэдли выпрыгнула из-за стола и поспешила к себе в комнату, остановившись на секунду, чтобы обнять Тэйлора за талию. Он крепко обнял ее в ответ и отпустил, чтобы она понеслась дальше, в то время как я опустила подбородок себе на руку.
— Они ненавидят меня с тех пор, как мы переехали. Это выматывает.
— Они никогда не будут тебя ненавидеть.
— Ты этого не знаешь, — сказала я.
— Нет, знаю, — мы встретились глазами, и никто из нас не говорил больше ни слова. Я сглотнула, прекрасно осознавая, что мы все еще друг друга любим, но также понимая, что я не была готова быть с ним. Это была тонкая грань, и следовало осторожно принимать решения. Я знала, что тяну с возвращением не из-за глупого желания наказать его. — Пойдем, — сказал Тэйлор. — Начнем с твоей комнаты. — Он протянул мне руку, но я заколебалась, и он отстранился, засовывая руку обратно в карман. — Ты знаешь, что я все понимаю. Дети не понимают, но я — да. Просто они не знают, что произошло. Не знают, что я этого заслуживаю.
— От этого не легче.
— Однако они не заслуживают этого. Фэйлин, мы должны быть выше этого.
— Тэйлор, не надо, — я встала и прошла мимо него. Он мягко схватил меня за руку, и мне потребовалось собрать все свои силы, чтобы не прижаться к нему. Я соскучилась по его прикосновениям, по близости с ним, по его голосу и по тому, как он на меня смотрит.
— Я все еще люблю тебя, — сказал он с нотками гнева в голосе. Я не могла его винить: наша семья распалась, а дети были подавлены.
— Я знаю, — ответила я. Бушевавшая во мне обида не позволила мне сказать что-либо еще. Я отстранилась и пошла к выходу из комнаты.
Тэйлор взял несколько коробок и отнес детям, после чего вернулся и стал помогать складывать мои вещи. Мы сложили носки, обувь и ведерки для Хэллоуина из верхнего ящика в прихожей. Я соскучилась даже по тому, насколько Тэйлор был высоким. Он мог дотянуться туда, куда я бы никогда не смогла, мог поднять и открыть все, что не могла я. Иногда я позволяла делать ему это, даже если могла справиться сама — просто для того, чтобы наблюдать за ним.
— Я тоже все еще тебя люблю, — сказала я. Тэйлор обернулся с нечитаемым выражением лица. — И я скучаю по тебе. Может быть, в этом дети умнее, чем я. Может, мы должны попытаться исправить это внутри семьи, и не вредить детям в то время, как я ищу какого-то знака.
— Так ты этого ждешь? Знака, что я изменился? — Он шагнул ко мне, бросив все, что было у него в руках. — Потому что, детка, я изменился. Я не хочу потерять тебя. Не хочу потерять детей. Я... — Мой телефон зазвонил, прерывая его. Я осмотрелась вокруг, похлопывая по карманам джинсов. Звонок раздался опять, и Тэйлор указал на стопку полотенец.
— Звучит оттуда, — сказал он, подходя к кровати. — Уже поздно. Думаешь, это Элли?
— А, ну да. Я... — Ох. Черт.
Прежде чем я успела его остановить, Тэйлор поднял полотенца и взял мой телефон. Его лицо сразу скривилось в отвращении.
— Почему чертов Питер Лэйси звонит тебе? Откуда у него твой номер, Фэйлин?
— Я не знаю, — сказала я, протягивая руку к своему телефону. — Это не важно. Я никогда не отвечаю.
В глазах Тэйлора мелькнуло понимание, и он стал злиться сильнее.
— Сколько раз он с тобой общался? Фэйлин, какого черта? Это поэтому ты хочешь вернуться?
Мой рот приоткрылся.
— Нет! И он не общался со мной, потому что я не отвечала!
— Откуда у него твой гребаный номер? — Закричал Тэйлор. Вены на его шее вздулись, а глаза чуть ли не святились и выглядели дикими. Его грудь вздымалась, и я видела, как он пытается сдержаться — ему хотелось по чему-нибудь или кому-нибудь ударить. Если бы здесь был Питер, он бы с легкостью мог убить его. И я вспомнила. Вспомнила, что именно от такого Тэйлора я ушла.
Я опустила глаза на пол. Надежда, которая была у меня несколько минут назад, ушла. Когда я снова подняла голову и встретилась глазами с Тэйлором, я увидела, как его гнев сменяется стыдом. Но даже тогда он не мог успокоиться. Он схватил стопку полотенец и положил их на вершину коробки со всякой мелочью, заклеил ее, оторвал скотч и подписал маркером, после чего швырнул коробку в угол комнаты, отчего ее содержимое разлетелось.
В коридоре стояло два темных силуэта, и когда я поняла, что наши дети опять увидели этот бред под названием наш брак, я прикрыла рот, не в силах сдержать слезы.
— Нет, детка, не плачь, — Тэйлор выглянул в коридор. — Мне жаль, — сказал он детям. Он сел на кровать и сгорбился. — Мне жаль, — приглушенно повторил он.
— Мы все еще переезжаем? — Спросила Хэдли, выступив из тени.
— Лично я — да, — сказал Холлис.
Я вытерла щеки и подошла к двери, обняв Холлиса и Хэдли так нежно, будто они могут разбиться, как керамика в коробке.
— Да. Да, мы все равно переезжаем. Папа этого хочет, и я тоже. Мы были счастливы в Эстес, верно?
— Верно, — ответили они вдвоем, глядя на меня и кивая.
Скоро Холлис перерастет меня и, возможно, даже Тэйлора. Я не могла позволить ему считать, что насилие и запугивание — правильные методы решения проблем. Я не могла позволить Хэдли считать, что поведение Тэйлора было приемлемым, и что мириться с ним правильно. И я не могла позволить им — или моему чувству вины — просить меня принять Тэйлора обратно, когда мы еще не были к этому готовы.
Телефон Тэйлора зазвонил, и он вытащил его из заднего кармана. Он хмыкнул и взял трубку.
— Привет, Трент. — Чем дольше он слушал, тем ниже опускались его плечи. — Что? В смысле, стреляли? Из оружия? Как? Он в порядке?