Прекрасные разбитые сердца
Шрифт:
Я сначала сомневаюсь, что правильно ее расслышала.
– Тогда эти результаты неверные. Им надо проверить его еще раз.
Голова кружится, словно я застряла на быстро двигающейся карусели.
– Ты вообще подумала, как это повлияет на меня? – Тесс давится рыданиями. – Рида выгнали бы из турниров и зала. А я спала бы с мамой в машине на стоянке «Уолмарта». Без помощи брата мы прожили бы всего две недели.
– Я ни за что не стала бы вредить тебе или твоей семье, Тесс.
– Ты уже это сделала.
– Но я…
Звонок обрывается.
Результаты отрицательные.
Как такое возможно? Даже если Рид перестал принимать допинг – во что я ни на секунду не поверю, – наркотики можно было бы обнаружить даже через три недели.
Открываю ноутбук и ищу информацию, как обмануть допинг-тесты. Выскакивают десятки блогов и статей: Советы бодибилдинга: допинг-тесты, которые можно (и нельзя) обмануть, Маскировка допинга и Анализ мочи: лучший друг спортсмена.
Статьи ведут меня к постам на форуме о различных методах обмана тестов: начиная от потребления неимоверного количества воды и приема диуретиков, чтобы стереть следы допинга, и заканчивая использованием тестостероновых пластырей или мази под названием «Крем», чтобы замаскировать стероиды – варианты бесконечны и доступны онлайн.
Люсия сказала, что Рид охотно согласился на тест. Он написал об этом в соцсетях. И теперь я понимаю, почему.
Реальную угрозу нес только анализ крови – а сдача анализа мочи гарантировала, что ее не придется сдавать. Его тренер не стал бы настаивать на анализе крови и рисковать потерей лучшего бойца, ведь сейчас у него на руках отрицательные результаты.
Телефон издает гудок, и я проверяю сообщение. С незнакомого номера. Значит, это Рид. Я заблокировала его номера, поэтому теперь он звонит с телефонов друзей.
результат теста отрицательный. все хорошо.
Все хорошо?
Что именно он имеет в виду – ему сошло с рук, что он столкнул меня с лестницы и соврал об этом? Или что обманул допинг-тест и уничтожил мою репутацию? Или что испортил мои отношения с Тесс?
Хочу написать жестокий комментарий, который будет его терзать, но не делаю этого. Не потому, что в этой ситуации хочу выглядеть лучше, а потому что хочу, чтобы он перестал писать и звонить, а любое мое слово – положительное или отрицательное – только подстегнет его еще больше.
Через минуту снова приходит сообщение.
скучаю. мы можем поговорить?
В коридоре звонит домашний телефон.
– Рид? Это ты? – слышу мамины слова. – Алло? Прекратите звонить в мой дом.
– Это был Рид? – кричу я.
– Не знаю.
С того момента, как школьные сплетники прослышали про произошедшее на вечеринке, меня завалили имейлами, сообщениями в соцсетях и – из последнего – розыгрышами по телефону. То, что последние три недели меня не было в школе или где-то еще, кроме кабинета доктора, никоим образом не остановило недоброжелателей.
Команда Рида – его друзья, девчонки, что хотят с ним переспать, другие спортсмены, считающие, что я пытаюсь разрушить его будущее в MMA, и примкнувшие к ним недоброжелатели – тут же обозвала меня злой бывшей подружкой или «девчонкой, пытающейся привлечь внимание».
Отрицательный результат анализа только послужит поводом для новой агрессии.
Во входящих появились и сообщения в знак поддержки. Большинство от анонимных отправителей или девочек, которых я не очень хорошо знаю, но которые подверглись насилию со стороны знакомых – на них нападали школьные задиры, члены семьи или парни, с которыми они встречались. И им тоже не верили.
Снова пиликает мой телефон. Рид, наверное, будет написывать всю ночь. Смотрю на сообщение и резко втягиваю воздух. Не думаю, что оно от Рида.
остерегайся стерва
На экране появляется еще одно сообщение.
ты не можешь оставаться дома вечно
Снова звонит домашний телефон.
– Где трубка? – кричит мама из коридора.
– Здесь.
Она заглядывает в комнату, и я показываю на папин стул.
– Под папиной курткой.
Мама роется в одежде и находит телефон.
– Алло? – Она прижимает трубку плечом, поднимает со стула футболки и начинает их складывать. – Что вы сказали?
Кровь отливает от ее лица, и она роняет футболку.
– Кто это?
Мама сбрасывает звонок и смотрит на телефон.
– Не знаю. Но он угрожал тебе.
– Ты уверена, что это был не Рид?
– Определенно. Я знаю его голос.
– Что он сказал? – Телефон снова звонит, напугав меня. – Не отвечай.
Она игнорирует меня и нажимает на кнопку.
– Алло? – Проходит несколько секунд. – Я звоню в полицию.
Она вешает трубку и кидает телефон в коридор, наблюдая, как он катится по ковру.
– Мам? Это был тот же человек? Скажи, что он сказал.
– Не хочу это повторять. – Она крутит обручальное кольцо, руки трясутся. – Тебя это расстроит.
– Как это расстраивает тебя сейчас?
Я начинаю нервничать.
Она прикасается к фотографии папы в рамке на моем комоде. На ней он не в форме морпеха или камуфляже. Он одет в красно-белую футбольную форму лиги, под мышкой мяч.
– Будь здесь твой папа, он бы знал, как с этим справиться.
– Мы сами можем с этим справиться. Просто скажи, что сказал этот парень.
Она вздыхает, чтобы успокоиться.
– Он сказал: «Остерегайся, стерва. Ты не можешь оставаться дома вечно».
То же самое было в сообщениях.
По задней части шеи распространяется щекочущее ощущение, словно по коже бегут десятки крошечных пауков.
– Зачем кому-то звонить нам домой и говорить такое? – Мама расхаживает перед кроватью. – Надеюсь, эти люди почувствуют себя виноватыми, когда наконец узнают правду о Риде.