Прекрасный хаос

Рассел Гари

— Звезды выровнены, — сказал Дара Морган.

— Я разговариваю с Мадам Дельфи, спасибо, а не с наемными работниками.

— Как вы смеете… — начал Дара Морган.

— О, замолчите, пожалуйста, — огрызнулся Доктор. — То есть, кто вы вообще такой?

— Я Дара Морган. Я основал МорганТек. Я создал М-ТЕК, разработал…

— О, да ты не сделал ничего, что не сказала тебя сделать Спираль Мандрагоры. Нет, кто ты на самом деле? Кого Спираль взяла, исказила, стала манипулировать и полностью испортила, прежде чем переосмыслить тебя, как Дару Моргана?

— Что?

— Люкас? —

рявкнул Доктор. — Мой научный сотрудник, — тихо объяснил он Мадам Дельфи. — Донна была занята. Семейные дела.

Донна нахмурилась. Не то чтобы он дал Люкасу Карнесу проводить его исследование, но зачем он сказал «семейные дела»? Она бросила взгляд на Уилфа, но он пожал плечами. Затем она посмотрела на Нетти, сосредоточенно уставившуюся в мертвую точку перед ними. Когда Донна перевела взгляд на Доктора, она узнала взгляд его глаз. Взгляд, который если был бы озвучен, был бы чем-то вроде «Мне жаль. Мне очень, очень жаль».

— Нет, — сказала она одними губами. — Не смей! — но внимание Доктора было вновь на Даре Моргане.

— По всему миру, Дара Морган, миллиарды людей падут жертвами этого инопланетного сознания, которому ты дал доступ к миру. И это произойдет сегодня.

— Я знаю, — сказал Дара Морган. — Насколько же это прекрасно?

— Ну, прекрасно с точки зрения того, что твой М-ТЕК — чертовски замечательная технология, усиленная инопланетным ноу-хау и довольно великолепно выданная людям, которые, как я представляю, не догадываются, что она сегодня с ними сделает.

— Они без понятия.

— На твоих руках много крови, Дара Морган. Если бы я был полицейским, я бы тебя арестовал, но, как объяснит сейчас Люкас, это невозможно.

— Дара Морган получил известность восемь лет назад, сделав свои первые заявления о МорганТеке в специальном выпуске новостей, который вышел в прямой эфир 31 декабря 1999 года.

— Точно в конец тысячелетия.

— До этого нет никакого следа этого человека. МорганТек был зарегистрирован как частная акционерная компания с ограниченной ответственностью в 17:29, в тот же день.

— И кем ты был, прежде чем Мандрагора завладела тобой? Перед тем, как ты себя переосмыслил, как человека и стал анаграммой «Дара Морган»?

— О, теперь я понял, — крикнул Уилф. — Очень умно.

— Да, спасибо, дедушка, — шикнула Донна, — но дай Доктору сосредоточиться.

Но, прежде чем кто-то мог остановить его, Доктор положил руки на обе стороны головы Дары Моргана, прижав пальцы к его вискам, и прошептал: «Открой закрытые двери и выпусти себя».

Собравшиеся прислужники шагнули к Доктору, и Мадам Дельфи механически пропульсировала:

— Остановите его, — сказала она.

Своим мысленным взглядом Доктор видел картину. Темная ночь, холодно, сыро. Он шел по переулку, по обеим сторонам которого были изгороди, и дождь тек тонкой струйкой по его щеке.

Он поежился. Он был зол… Нет, не зол. Ему было больно. Он был озадачен. Она сказала «нет». Нет на что? Кем она была? В его руках — коробочка, легкая, бархатистая. И внутри нее, да, он представлял, что. Серебряное кольцо, чистый алмаз. Все, что он мог предложить. И она сказала «нет». Сказала,

что ей нужно уехать из Дерри, и хотела поехать в Сидней. Или в Сан-Диего. Или куда-то еще, но не близко к нему. Что он ей сделал не так? Почему он не видел, что это настанет? Как было возможно любить кого-то так сильно, что, каждый раз, как она входила в комнату, каждый раз, как она говорила, улыбалась, смеялась, его сердце прыгало? Что одного знания того, что она на кухне, в ванной, в коридоре было достаточно, чтобы вызвать те чудесные, удивительные, замечательные мысли, проносившиеся в нем? Но когда дело дошло до всего этого, когда он сказал «Я тебя люблю», она сказала, что хочет уехать. Не «Я тоже люблю тебя, но…». Не «Спасибо тебе, но мне жаль». А просто «О Боже, это просто невероятно! Нет, я уезжаю из Ирландии как можно скорее. Я не хочу быть ни к чему здесь привязана!».

И как будто кто-то выдрал из него все, что было важно, и прошелся по нему.

Ты не первый, кто влюбился и кого отвергли, разумно сказал он сам себе.

Но он не хотел быть разумным. Что вообще было разумного в том, чтобы быть влюбленным? Что разумного в том, чтобы делать кому-то предложение только для того, чтобы быть раздавленным?

И вот он был потерян и одинок. Все сказали, что она не была заинтересована. Каждый пытался сказать, что он терял свое время. Но когда ты влюблен, ты хватаешься за что угодно, ты веришь, что однажды ты проснешься, и тебе скажут: «Знаешь что, я неправ, прав ты, ты человек для меня».

Но этого не случилось.

Этого не случилось никогда.

Вместо этого он увидел молнию, разорвавшую пополам ночное небо, когда он ковылял вдоль дороги, а его слезы смешивались с дождем, и думал, что все, чего он сейчас хотел, это быть дома.

Дома.

Десять минут пешком, максимум.

Опять молния. Синяя, белая и фиолетовая…

Фиолетовая?

Она ударила в землю перед ним, сбив его назад.

Он помнил, что видел, как коробочка с кольцом исчезла во внезапном пожаре, в прямом и в переносном смысле подводя черту под этой частью его жизни.

Он чувствовал себя так, словно и сам был в огне. Все, что он видел — это фиолетовый свет, окружающий его, уничтожающий изгороди, уничтожающий дорогу, темноту, дождь.

А потом — голос. Всюду вокруг. В своей голове. Идущий с неба и из его сердца в одно и то же время.

— Твое время пришло. Каллум Фитцоу больше не уместен. Теперь у тебя более великое дело.

Голос остался с ним надолго после того, как фиолетовый огонь угас, на дни и недели, когда он отдал себя новой цели.

На следующее утро он дотронулся клавиатуры на банкомате, и он выбросил двести фунтов. Этим же утром еще восемь банкоматов. И еще — в разных городах. Затем он завел счет. Он управлял онлайн-банкингом непрослеживаемыми маневрами, потому что он ввел в компьютеры показатели, которые стерли все следы его действий.

За недели он был мультимиллионером. У него были накопления по всему миру. Он владел компаниями, которые он закрывал или объединял, и в течение месяца благодаря манипулирующему влиянию голоса в его голове, который говорил ему, как это делать, возник МорганТек.