Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 4
Шрифт:
Домой возвращались с хорошим уловом, которым занимались все вместе по ночам на лодке в море. Перед восходом солнца, огромную лодку целой оравой мы тащили вверх на гору и ни думали о том, что это делают дьяволы, которые живут в домике.
Лодку оставлять на день у моря нельзя. Лодку могли смыть морские волны во время сильного шторма и просто украли бы завистливые люди Нового городка. Люди здесь и без того зарились на лодку у домика.
На вопросы домашних и горожан, откуда у нас такой улов и почему мы ходим ночью рыбачить, мы всегда говорили, что договорились помогать рыбакам колхоза "1-е мая", а они нам дают за это много рыбы.
Действительно так было иногда у нас до знакомства с Егорычем и Мишей, поэтому все в это поверили и не думали следить за нашими тайными походами к морю.
Так было всё лето, днем спали, а ночью рыбалка. Лето подходило к концу, а вместе с ним и наши летние каникулы. Нам было грустно прощаться на зиму, с нашими хорошими друзьями с домика у маяка.
Но что поделаешь, такова наша жизнь. Мы всей оравой расставались с Егорычем и Мишей у берега моря, с мечтою о встречи в следующие летние каникулы. Решили не подниматься к домику на гору и простились у моря. Егорыч и Миша лодку подняли к домику без нас. Двум здоровенным мужикам всё было под силу, даже тяжёлая жизнь.
2. Первые трагедии.
Учёба началась, как обычно, с первого школьного звонка. В завершении торжественной линейки мы разошлись по своим классам, которые пахли свежей краской. Школа выглядела нарядно.
– Ты, слышал. – шепнул, Сулим мне на ухо, как только мы сели за парту. – Домик Егорыча и Миши вчера вечером подлые люди сожгли дотла, вместе с домиком и лодку не пожалели, тоже сгорела.
– Не может быть!? Так нельзя! – закричал, от ужасной вести, в тот же миг выскочил из класса.
Прямо в школьной форме, без пальто и шапки, бежал в сторону пресных заливов. Бежал, что было сил, словно спешил помочь попавшим в беду друзьям моего детства. Холодный ветер и дождь не могли остановить меня. Быстро бежал и слезы сами вместе с дождём текли по щекам.
– «Боже мой!» – думал над трагедией. – «Кому они мешали добрые люди? Убили лишь за то, что они не были похожи на других людей. Разве людям можно быть такими жестокими, чтобы убивать друзей?»
Когда добежал до спуска к пресным заливам, откуда было видно домик на горе и маяк на пирсе, там уже были мои друзья, которые узнали о событиях, раньше меня и Сулимова Вовки.
Друзья тоже стояли с мокрыми глазами от слез и дождя, смотрели туда, где на горе был домик, в котором хранилась наша тайна. Теперь на вершине мыса у маяка была лишь куча обугленных досок.
Вскоре все жители Нового городка были на этой возвышенности. Каждый смотрел в ту сторону, где осталось только чёрное место после сгоревшего домика на горе.
Праздник первого учебного дня был испорчен. Никто в этот день не пошёл в школу. Весь мокрый, плелся в сторону своего дома. Мне не хотелось возвращаться домой.
Был потрясён ужасным событием. На душе было противно и не хотелось жить. Наши планы на будущие каникулы полностью рушились. В моей голове кроме черных мыслей о смерти, больше ничего не было.
Готов был умереть за то, чтобы вернуть обратно сгоревший домик на горе с друзьями. Уже к вечеру у меня поднялась высокая температура. Вызвали врача, который определил, что у меня воспаление лёгких от сильного переохлаждения и от того, что долгое время был под дождём в мокрой одежде.
Меня тут же отвезли в городскую больницу, которая находилась прямо между старым и новым городками, в Избербаше. Ещё в дороге к больнице потерял сознание и всю ночь бредил.
Мама говорила, что в бреду вспоминал Егорыча и Мишу, пытался их спасти. К обеду следующего дня очнулся. У меня сильно болела голова. Всего трясло в лихорадке.
Рядом были мама и врачи. Они что-то говорили, но, никак не мог понять слов их речи. Просто видел, как люди вокруг открывают рты и от них идёт какой-то шум. Врачи попытались меня посадить, но опять потерял сознание. Без чувств сутки пролежал в постели.
– Молодой человек, кризис прошел. – услышал, голос врача, когда открыл глаза. – Вам надо хорошо покушать, а то так можно умереть от голода. Вы садитесь удобнее и начинайте кушать.
Мама и доктор усадили меня в постели. Медсестра принесла тарелку супа, который имел отвратительный запах и вкус. Сказал об этом маме, а она сказала мне, что это всегда так всем кажется, когда человек сильно переболеет.
Поэтому надо хорошо поесть через силу, чтобы поправиться. Мама набрала ложку поганого супа и всунула его мне в рот. Какая-то не понятная на вкус жидкая влага скользнула в мой желудок и стала вариться там, как в котле, даже почувствовал, как всё бурлит в моём желудке.
Мама набрала следующую и следующую ложку. Постепенно всё в тарелке съел до капли. Принесли картофельное пюре с луком, сверху которых лежала поджаренная котлета.
Второе блюдо ел сам, без маминой помощи, а сливовый компот пил с аппетитом, словно и не болел. Закончил первый обед в больнице с большим удовольствием, так всегда дома ел. У меня дома никогда не было плохого аппетита, когда не был болен.
– Вот и хорошо! – сказал врач, улыбаясь. – С таким аппетитом пациент скоро вылечится.
Доктор ушёл, а посмотрел на маму. У неё были усталые глаза, а лицо, измученное от бессонницы. Видно, было по маме, что очень долго был без сознания, а она всё время сидела рядом со мной.
– Мама, иди домой. – тяжело дыша, сказал. – У меня всё будет хорошо. Вот увидишь. Иди домой, тебе надо ухаживать за моими братьями-близнецами. За меня не беспокойся. Мама, прошу, уходи.
– Ладно, сынок, спи и выздоравливай. – согласилась мама. – Мне действительно давно пора домой.
Мама ушла. Остался лежать в прохладной постели. Подумал, что как-то странно лечат людей. Воспаление лёгких у человека, его не укутали в тёплом белье, а положили в прохладную постель.