Прелести
Шрифт:
— Мои она увидела не первыми.
— Ну, не первыми. Вторыми, — Марина пожала плечами. — Какая разница?
— Вторыми… Первыми… Ты ведь прекрасно знаешь, что я тут ни при чём. Что я сам, как бы…
— Я вижу результат.
Да уж действительно, «результат налицо». Каламбур. Я скосил глаза на ребёнка. Ирина с интересом разглядывала детали дворового пейзажа. По всей видимости, она ещё не успела привыкнуть к новому мировосприятию. Представил себя на её месте.
— Ну, что ж. Давайте присядем. Или постоим? — я коснулся ногой скамейки.
— Как хочешь.
— Тогда, постоим. Ира, а ты по Москве уже гуляла или только во двор пока выходишь?
— С папой, в машине, по городу ездила. В парк заходили. Скоро на дачу поедем с бабушкой.
— У… Здорово. На даче сейчас хорошо, — подошёл к детскому турнику и, поджав ноги, повис на перекладине. — Уголок. Дембельский. Всё, чему в советской армии научился, — и запел, продолжая болтаться: — Веди нас, хан Чингиз, смелее в бой. Тарам-парам, тарам-парам-пам-пам… А что, папа с вами сейчас живёт?
— Нет, он приезжает в гости каждый день, — Ирина подошла спереди и с интересом наблюдала за моими гимнастическими потугами. И вдруг заулыбалась. Это мама подкралась ко мне со спины и защекотала под рёбрами.
Я ёкнул, разжал руки и упал сначала на колени, а затем лицом вниз. «Разбился, как бы»…
Вначале «девочки» улыбались и молча разглядывали моё «бездыханное тело», но через пару минут ребёнок так же наклонился и упал рядом.
— Ну, вот. Замечательно. Улеглись. Одежду-то маме стирать. Вставайте!
Мы продолжали лежать.
— Простыть захотели? Поднимайтесь, наконец.
Мы лежали.
— Люди на вас смотрят, думают, пьяные, — женщина наклонилась и принялась нас тормошить. — Слышите, нет?
Она приподняла с земли дочь. Та безвольно повисла на её руках. Лицом в небо и с закрытыми глазами. Очки упали.
Вокруг быстренько собралась кучка любопытствующей детворы.
— Тётенька, вам помочь? — вызвался умный мальчик, наверное, отличник.
— Хорошо бы, — Марина держала «бездыханное тело» на коленях.
Умный мальчик подошёл и, тужась, попытался перевернуть мои девяносто пять кг. лицом вверх. Другие дети, кряхтя, пытались подсобить. Я сменил позицию. Что делать дальше, дети не знали. «Отличник» знал:
— Нужно сделать искусственное дыхание и вызвать «скорую помощь».
— Вот и хорошо. Ты вызови «скорую», а я сделаю дыхание. Искусственное.
Умный мальчик побежал звонить. Марина переложила дочку на лавку и занялась «искусственным дыханием»…
Я ожил и открыл глаза.
— Ну, здравствуй, — произнесла Марина.
— Здравствуй.
— Рада, что ты вернулся.
— Правда?
— Правда, — она встала на ноги.
— Тогда я жив.
— И я, — пропищала с лавки Ирина.
— Вызвал, — подбежал запыхавшийся «отличник». — Сейчас приедут, — и заморгал глазами, увидев нас живыми-здоровыми.
— Молодец, — я отряхнул песок с рубашки и брюк. — Завтра, на этом же месте, запишу тебя в разведчики.
— Лучше в брокеры, — скромно предложил умный мальчик.
— Вот в брокеры никак не могу. В брокеры приём вчера закончился.
— Ну и ладно. Меня отец запишет, — «отличник» окинул всех снисходительным взглядом. — А «скорая помощь» всё равно приедет.
— Ирина, — я повернулся к «участнику трагедии». — Нам нужна «скорая»?
— Нет.
— Значит, пора сматывать удочки.
— Что пора?
— Утикать, — и, взяв девчонок за руки, повёл их прочь со двора.
Мы скрылись в небольшом скверике разбитом неподалёку. Купил обеим по мороженому и сидел на скамейке, наблюдая, как Ира с любопытством разглядывает цветную обёртку. Всё-таки удивительно быстро она привыкала к новому описанию мира. Можно было предположить, что подобный процесс займёт гораздо больше времени. Какой процесс? Процесс чего? Усвоения стандартов и действующих правил? Усвоения различий, между предполагаемым и реальным? Я повернулся к Марине, которая сидела рядом, но с другой стороны. Она, уловив движение головы, с готовностью перехватила взгляд. Слегка сжал её руку в своей ладони:
— Когда это произошло?
— Около месяца назад. Ты ещё в Москве находился.
— Первое, что увидела?
— Ты что, не помнишь? — женщина старалась говорить тихо, в полголоса, дабы не услышала дочь. — Я же рассказывала раньше, как она к окну подходила. А однажды утром встала возле кровати и разглядывала меня, пока я не проснулась.
— Сразу стала хорошо видеть?
— Что ты? Вначале она вообще не могла ничего понять. Целую неделю привыкала, прежде чем я начала кое-что объяснять.
— Целую неделю, — усмехнулся. — Целую… Что за неделю понять-то можно? Нам десятков лет не хватает.
— Она ведь раньше видела. Только в два с половиной года ослепла. Вспоминала и за эти четыре недели многое вспомнила. Она у меня девочка способная.
— Да, уж… — я почесал переносицу. — А Александр не появлялся всё это время?
— Позвонил сразу после тебя. Я передала, что ты находишься на вокзале. И вот недавно по телефону поговорили… А заезжать не заезжал.