Прелестная лгунья
Шрифт:
Эванжелина вспомнила, как он, обнаженный, выходил из моря. Нет, она сошла с ума. Похоже, она наконец-то стала понимать, что такое страсть.
– А разве тебе не с кем развлечься? – чужим голосом произнесла она. – Не сомневаюсь, что найдется много женщин, готовых прибежать к тебе по первому же зову.
– Возможно, – кивнул Ричард, вспомнив о Моргане. Он заплатил ренту за ее милую квартирку до конца квартала. – Но это не важно. – Его рука нежно обхватила ее шею, большой палец стал поглаживать пульсирующую жилку.
Эванжелина не двинулась с места. Она стояла, глядя на пламя, пляшущее
– В чем дело, Эванжелина? – прошептал он ей в ухо. – Ты почему-то боишься меня? Боишься, что, соблазнив, я брошу тебя? – Его сильные пальцы продолжали ласкать ее шею. А потом он медленно повернул ее к себе. – Ты боишься меня?
– Нет, я боюсь за тебя.
Его брови удивленно приподнялись.
– Что это означает? Она покачала головой.
– Ты не скажешь мне, что имела в виду?
Она снова покачала головой, не произнося ни слова. А потом почувствовала, как его губы нежно дотронулись до ее рта. И тут же все закружилось, и она снова захотела его, хотя еще не понимала толком, как это будет. Но Эванжелина уже представляла, что он овладеет ею. Это, должно быть, странно, но прекрасно, раз он будет так близко. Ей хотелось прижаться к нему, ощутить биение его сердца. Еще никогда Эванжелина не испытывала такого удовольствия от прикосновений. Она таяла в его объятиях, чувствуя, как его руки будят в ней огонь желания, и, млея от наслаждения, закрыла глаза.
– По-моему, твой покойный муженек был полным идиотом, – вымолвил герцог, касаясь губами ее губ.
Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
– Нет, как я тебе говорила, Андре был прекрасным человеком.
– Но я же учу тебя целоваться, Эванжелина. Не знай я, что ты вдова, мне бы пришло в голову, что я первый мужчина, прикоснувшийся к твоим губам.
– Андре… – пролепетала девушка. – Он был моим мужем.
Он снова поцеловал ее, на этот раз поцелуй был более горячим. Изумленная, Эванжелина отпрянула назад, но Ричард удержал ее.
– Ты для меня просто загадка, Ева, – шепнул он. Ему и в голову не приходило, кем она была на самом деле. Эванжелина уже открыла было рот, чтобы все рассказать ему, но тут же вспомнила, что Эджертон убьет Эдмунда, если правда выплывет наружу. Нет, этого ей не вынести.
– Ваша светлость, прошу прощения за вторжение, но пришел ваш портной. – Это был Грейсон – он обращался к Ричарду из-за закрытой двери.
Упершись в лоб Эванжелины, Ричард ослабил объятия.
– Спасибо тебе, Грейсон! – крикнул он. – Скажи ему, что я скоро приду.
Потом он выпрямился и поправил платье Эванжелины.
– Ну вот, – удовлетворенно промолвил герцог, – теперь никому и в голову не придет, что ты была готова отдаться мне прямо на ковре детской. – Отвернувшись, он добавил:
– Мы должны решить, что нам делать, Эванжелина. Полагаю, твой дорогой покойный Андре больше не владеет твоими помыслами.
Она не успела ответить ему: повернувшись, Ричард быстро вышел из детской.
Глава 29
– Эдмунд просил назвать ему какие-нибудь примеры иронии, дорогой, – обратилась Марианна Клотильда к сыну. – От изумления я чуть дара речи не лишилась.
– Да сама ситуация – прекрасный образец иронии, – улыбнулся герцог. Но мысли его занимало другое – он снова и снова спрашивал себя, куда, черт возьми, вела его жизнь.
– , Знаешь, хочу сказать тебе одну интересную вещь, – продолжала герцогиня. – Думаю, ты уже понял, что Эванжелина прекрасно ладит с твоим сыном. Она полюбила его, и мальчик просто обожает ее. Но все это.., странно… – добавила она, отпив глоток чая. – Эванжелина наотрез отказывается ехать к Сандерсонам на бал-маскарад, мотивируя это тем, что у нее нет подходящего костюма. Я предложила ей маску и костюм домино, однако она и слышать ни о чем не хочет. Но я же не хотела выставить ее бедной родственницей. Не думаю, что я задела ее гордость. Может, ты поговоришь с ней? Она до странности спокойна, так редко выходит из дома. Даже похудела! Не знаю уж, в чем дело, дорогой, но ты должен все выяснить. Я уверена, что Эванжелине понравилось бы на балу, там всем весело. Надеюсь, ты уладишь это дело? Между прочим, даже Грейсон был недоволен ее отказом, хотя вообще-то он от нее без ума.
Нахмурившись, герцог смотрел на тлеющие в камине угли. С того дня, когда он едва не овладел ею в детской, Эванжелина старалась избегать его. Он уже несколько раз спрашивал себя, что бы случилось, не прерви Грейсон их уединения. Впрочем, гадать особо было не о чем – совершенно понятно, чем кончилось бы дело. При мысли о том, как он входит в ее нежную плоть, Ричард едва не застонал.
Но Эванжелина тоже хотела его. Казалось, ему достаточно дотронуться до нее, и она с готовностью бросится в его объятия. Герцогу нравилось это, но он знал, что не должен прикасаться к ней. Никогда! Но, оставшись с ней наедине, Ричард ничего не мог с собой поделать – ему казалось, что его руки так и тянутся к ней. Он сказал Эванжелине, что им надо принять какое-то решение, правда, толком не знал, какое именно, потому что никак не мог ее понять.
– Похоже, я скоро в сумасшедший дом отправлюсь, – вполголоса промолвил он.
– Нет, – спокойно возразила Марианна Клотильда. – Признаться, я никогда не видела тебя в таком состоянии, дорогой, но все вполне можно понять. И разумеется, я, твоя мать, любящая тебя, понимаю, в чем дело.
Ричард раздраженно посмотрел на нее.
– Вот что, мама, избавь меня от своих материнских советов и замечаний.
– Ну хорошо. Я буду просто сидеть и смотреть, как ты делаешь одну ошибку за другой. Что ж, пусть это будет для тебя уроком.
– Я испытал все, что положено испытать мужчине, – огрызнулся герцог, пнув тлеющий уголек носком сапога.
– Ты много испытал, но далеко не все, – возразила Марианна Клотильда.
– Ну хорошо, давай же, говори, выкладывай мне все, что у тебя на уме, но все это бессмысленно! Ладно, я потолкую с Эванжелиной. Я хочу, чтобы она поехала на этот чертов бал. Я скажу, что она должна поехать с нами. Я заставлю ее взять у тебя домино и маску, она не откажется.
Герцогиня опустила взор на свои белые руки с длинными и тонкими – такими же, как у ее сына, – пальцами.