Преодоление (сборник)
Шрифт:
– Владыка, что это вы делаете?
– Да, вот, Таисия юбку порвала и сюда идет. Ей ужасно неудобно, а я ее встречу в порванном подряснике и мы все это обратим в шутку.
Он при жизни старался всем помогать, и сейчас не перестает. Недавно был случай, к нам из Москвы приехала молодая женщина иконописец. Для одного из монастырей на Афоне ей заказали написать большую икону всех Русских святых. Ирина, так зовут иконописца, промучилась с заказом много времени, но образ все никак не выстраивался. Она уже было начала отчаиваться, но случайно встретившись в метро с одним из знакомых, и поделившись с ним своей проблемой, получила совет съездить к святителю в его домик. Уж кто-кто, а он, автор службы Русским святым, точно знает как нужно писать.
Напротив нашего домика живет старушка, будучи еще девушкой, она часто встречалась с владыкой, но даже с ним и не здоровалась. Прошло время, девушка превратилась в бабушку и стала болеть руками, даже газ не могла самостоятельно зажечь. И тогда мы стали зазывать ее к нам и кормили обедом. Недавно приходит и от радости плачет: – Сестрички, смотрите, мои пальчики вновь заработали. Это добрый батюшка меня через свой супчик исцелил.
– Знаете, батюшка, к нам часто заезжает один уже весьма пожилой владыка, он любит посидеть с нами за столом, попить чайку и поговорить. Даже внешне он напоминает святителя Афанасия и так же прост в общении. И больше всего он любит, когда мы рассказываем ему о чудесах, что случаются в нашем домике.
Однажды, мы, зная, что владыка будет ехать в Москву, решили загодя подготовиться и угостить его квашеной капустой. Впереди у нас была еще целая неделя, и мы были уверены, что успеем, но заболел огородник, который обычно снабжает нас хорошей капустой. Сперва мы, было, запаниковали, но потом стали просить помощи у святителя. И буквально через день к нам пришел незнакомый человек и угостил нас свежей капустой. Он выбрал самые лучшие кочаны со своего огорода и принес. В тот же день мы их немедля порубили и успокоились: слава Богу, время терпит. А владыка приехал на день раньше. Он приезжает, а капуста-то еще не созрела. Я решила проверить капусту на вкус, так для очистки совести, а она готова! Батюшка, вы можете себе такое представить!? Владыка кушает нашу капусту и нахваливает, а потом, как обычно, просит:
– Давненько я у вас, матушки, не был, давайте рассказывайте о новых чудесах.
А мы ему и отвечаем:
– Владыка, первое чудо – это про капусту.
– Какую такую капусту, – спрашивает?
– Да, вот, про эту самую, что вы сейчас едите.
Когда владыка еще учился в семинарии к ним в Лавру приезжал святитель Афанасий, и ему, тогдашнему семинаристу посчастливилось держать его епископский посох. А когда святитель проходил мимо него, то он даже почувствовал и на всю жизнь запомнил, как явственно исходила благодать от святого человека.
Прошло много лет с той встречи двух епископов, одного тогда еще только студента семинарии, и другого, сполна испившего из чаши страданий. – Я запомнил его глаза, – вспоминал тогдашний семинарист, – знаете, в них можно было раствориться.
Матушки рассказывали, что владыка заедет, помолится и бывает подолгу сидит в одиночестве за столом, за котором работал святитель, а один раз даже попросил постелить и отдыхал на его кровати. Интересно, о чем он думает, когда приезжает в этот скромный деревенский домик, в котором доживал свой век маленький согбенный старичок, волей обстоятельств, ставший столпом Церкви, на который она опиралась целых тридцать три года, страшных и мучительных тридцать три года гонений.
Все они, эти святители, и Фаддей Тверской, и Афанасий Ковровский, и еще сотни других, таких же, сумели подвигом своей жизни сохранить Церковь и передать ее неповрежденной следующим поколениям. Наверно этот, уже старый человек, много лет управляющий епархией, приезжает в домик к
Годы берут свое и недалек день, когда придется передавать епархию более молодому преемнику. Кто придет на его место, продолжит дело и сохранит неповрежденной веру отцов, которую отстояли святитель Афанасий и вся иже с ним?
Однажды я слышал как один пожилой епископ, обращаясь к окружавшим его священникам, сказал: «Отцы, я уже старый человек, Господь поднял меня в Церкви на большую высоту. Годы прошли, наступает время держать отчет. И задумаешься порой, а может, было бы лучше, оставаться простым монахом, или даже церковным сторожем»?
Вскоре после Пасхи в домик святителя Афанасия снова заезжал все тот же владыка и рассказывал как у них в епархии праздновали Воскресение Христово:
– Пасха день великий, любой человек имеет право праздновать его, как самый главный день своей жизни. Постился он, или нет, готовился к нему сугубо, или только вспомнил о нем накануне, не важно, главное, чтобы этот день однажды стал для него самым главным днем. Какой-то святой сказал, что, если встретишь в этот день зверя, то и того поприветствуй: «Христос воскрес»! Подготовили мы поздравление к верующим епархии, отправили подарочки в больницы и тюрьмы, а все одно чувствую, о ком-то я забыл. И вдруг как осенило – про бомжей у кафедрального собора забыл. Это же самый что ни наесть околоцерковный народ, неизменно встречают меня перед службой и поздравляют с праздником. Даю задание посчитать, сколько у нас около собора такого люду собирается. Отвечают: в разное время замечено человек около ста. Хорошо, подготовили мы для них сотню подарочков и назначили время встречи.
В назначенный час подъезжаю к храму, гляжу, а никого нет. Как обычно, разгуливает какая-то группа провинциальных туристов в костюмах и при галстуках, а бомжей нет. – Где бомжи, – спрашиваю настоятеля? – Как где, владыка, так вот же они, – и указывает рукой на туристов. Присмотрелся к ним, и точно, знакомые все лица, только не привычно спитые, а разумные человеческие с осмысленным выражением глаз. Только было их человек двадцать, не больше. Заходим в храм, начали молиться, смотрю число молящихся прибывает. Оказывается, бомжи сперва не поверили, что и с ними могут обращаться как с людьми. Так что епископа встречали только самые отчаянные, остальные попрятались, опасаясь облавы. Потом посмотрели, что милиции нет, и стали потихоньку подходить и присоединяться к общей молитве. И что запомнилось, число подарков готовили приблизительно, а угадали точь-в-точь.
Вечереет. Мы сидим в трапезной за столом в домике святителя Афанасия, дежурная послушница, что пересказывает мне рассказ владыки, вдруг замолкает, и, указывая рукой на фотографию святителя, что висит здесь же над столом, радостно восклицает.
– Ой, батюшка! Вы посмотрите, а святитель-то снова улыбается, ну, точно как и тогда, во время рассказа владыки.
Всматриваюсь в лицо святителя Афанасия, лицо доброго дедушки. Самодельная скуфья, сшитая самим владыкой, полностью закрывающая ему лоб, седая раздвоенная борода, и глаза мудрого старого человека. Эти глаза порою кажутся очень печальными, а иногда, действительно, могут смеяться. Что это, еще одно чудо в домике святителя Афанасия? А может это наша совесть, словно в зеркале, отражаясь в этих глазах, радуется за нас и обличает одновременно?