Прерванная игра
Шрифт:
– Вы ведь и сами так думаете,- продолжал Брил, Ивоун даже вздрогнул и едва не оступился, услышав это.
– Признаюсь; да,-сказал он в полной растерянности.
– А ведь и вас тоже считают чудаком.
– Я это знаю.
– Вот видите.
– Ивоун усмехнулся.
"Интересно, как много людей считали меня чудаком, а может быть, и похуже-ненормальным?"-подумал он и невольно рассмеялся.
Брил понимающе улыбнулся и повторил:
– Вот видите.
"Оказалось, что мы способны понимать друг друга без слов".
Да при этом еще получалось, что Брил был проницательней Ивоуна: он первый
– Она считает, что я совсем ничего не смыслю, ни о чем не догадываюсь, не подозреваю даже, какие у нее отношения с Калием. Она опекает меня, как младенца.Брил произносил эти слова как-то по-особому глухо и точно про себя.-Ничего не могу поделать с собой. Она так искренне хочет мне добра. Как жаль, что на самом деле я, вовсе не такой, каким она считает меня. Она думает, что обманывает меня, а мне так хочется быть обманутым.
"Так это обычно и начинается,- подумал Ивоун.- Но только другие не признаются, что хотят быть обманутыми".
– А ведь на самом деле никакого обмана пет,- уже вслух продолжал он свою мысль.- Она любит вас.
– Вы хотите утешить меня.
– Должна же она была когда-то полюбить по-настоящему. Наверху этого, может быть, и не произошло бы.
– Послушайте,-Брил остановился ступени на три выше Ивоуна, так что в лестничном полумраке вовсе не видно было его лица, оно терялось в потемках.- Кажется, кошка?
– Я тоже слышал, но думал - показалось.
– Слушайте.
На этот раз, и верно, кошачий призывный крик раздался совсем близко, у них над головами. Оба повернули назад. Сверху, из-за поворота, вновь брызнул рассеянный свет. В оконце амбразуры сидела черная кошка. Видно, и она тоже услышала людские голоса и захотела дать им о себе знать. Когда Брил протянул к ней руки, она вначале фыркнула и ощетинилась, но сразу же и смирилась. Похоже, что она давно уже бродяжничала в покинутом городе и стосковалась хоть по чьей-нибудь ласке. Брил погладил ее, и кошка без сопротивления далась ему в руки,
Они продолжали спускаться вниз втроем. Теперь Брил шагал, не пропуская ступенек, и ни разу не оступился. Оказывается, когда нужно, он может быть внимательным и способен вести себя как всякий нормальный человек. Кошка притихла на руках у Брила и начала даже мурлыкать. Долгий спуск по лестнице не пугал ее. К давешнему разговору они больше не возвращались. Да, собственно, и что еще можно было сказать? Просто Брилу необходимо было признаться в своем чувстве.
Глава десятая
Утром в южную стену храма врезался первый автомобиль. Глухой удар потряс основание собора, гулом отозвался в высоте свода. Все притихли в ожидании. Хорошо было слышно, как, лязгая и громыхая, в храмовую ограду залетали другие автомобили. Подножие автомобильной горы приблизилось вплотную к основанию собора. Пройдет всего несколько дней, и падающие автомобили достигнут нижних окон.
Но случилось это даже много раньше. Должно быть, из автомобильного багажника вылетело запасное колесо. Оно угадало в верхушку каменного столба ограды, отскочило на высоту второго яруса, врезалось в витраж и засело в оконном переплете Произошло это ранним утром. Все повыскакивали из своих келий. Оконный переплет был разворочен, цветные осколки стекол усыпали пол. Их было так много, точно пострадало не одно окно, а сразу все витражи. Дикое зрелище предстало взгляду: между остатками витража с изображением евангельской сцены грубо и непроницаемо чернел обод автомобильного колеса. Ходить близ южной стены стало опасно.
Добрых полтора часа потребовалось Ивоуну, чтобы взобраться на второй ярус южного крыла. Вид, открывавшийся отсюда, был ужасным: автомобильная гора вовсе заслонила горизонт. Вершина ее намного возвышалась над собором. Склон горы крутой и неустойчивый. По нему то и дело, подпрыгивая и громыхая, скатывались все новые и новые автомобили. Из них пока лишь немногие достигали церковной ограды. Казалось, до склона рукой подать. Тем более Ивоуна поразила отвага какого-то вертолетчика, спустившего свою двухместную стрекозу почти до уровня, где -сейчас находился Ивоун. Внутри застекленной кабины хорошо видно пилота, напряженно держащего обеими руками рычаги управления. Рядом с ним на сидении, почти наполовину свесившись в открытую дверцу, с телеаппаратом в руках находился второй человек репортер телевизионной студии. Жерло его камеры нацелено вниз в сторону собора. Ивоуну пришлось подняться на боковую площадку, куда обычно туристам не разрешалось заходить, чтобы увидеть, что же такого интересного обнаружил репортер у подножия храма? Вначале он подумал: того привлекли разрушения, какие производят автомобили, перелетающие через церковную ограду.
Внизу, в нише между двумя центральными контрфорсами, рядом с мраморным изваянием "раскаявшегося грешника" стоял человек. Он стоял совершенно неподвижно, так что Ивоун вначале даже усомнился, человек ли там? Кто бы это мог быть? Откуда взялся? Ивоуну и в голову не пришло, чтобы там находился кто-либо из обитателей храма. Слишком велик риск. Негодные баллоны, старые автоматические насосы, канистры то и дело ударялись в соборную стену, иногда рядом с человеком. Ивоун решил, что тот просто оцепенел от страха, не в состоянии -двигаться. У самого Ивоуна все похолодело внутри.
Ивоун не мог даже подбодрить несчастного, крикнутьвсе равно тот не услышал бы. Ивоун, вцепившись руками в перила, ограждающие площадку, напряженно смотрел вниз, вздрагивая каждый раз, когда вблизи стоящего внизу человека в стену храма ударялась какая-нибудь железяка. Пока удары приходились мимо. Но долго это не может продолжаться, рано или поздно ему размозжит голову.
Сколько времени продолжалась пытка, Ивоун не мог сказать - ему казалось - вечность. Наконец человек вышел из ниши. Он легко запрыгнул на кузов ближнего автомобиля и начал продвигаться к спасительной лестнице. По его уверенным, свободным движениям ясно было, что он ничуть не напуган, и предположение о том, будто он оцепенел от страха, было ошибочным.
Ивоун узнал Сколта.
"Вот как он забавляется",- с внезапной злостью подумал Ивоун.
Только что пережитый ужас, страх за человека, находившегося в смертельной опасности, наполнил Ивоуна гневом. Он кинулся к лестничному входу и начал спускаться вниз со скоростью, на какую был способен и какой можно было достигнуть на винтовой лестнице.
Они встретились на площадке первого яруса.
– Зачем вы это делаете?- вскричал Ивоун.
В беспрестанном грохоте свалки нельзя было расслышать даже вертолета, который все еще кружился над свалкой. Из застекленной кабины свешивался смельчак оператор, нацеливая телевизионную камеру в сторону собора.