Прерванная музыка
Шрифт:
В Галвестон Итан повез ее в «мерседесе» Корины, а свою собственную машину оставил как приманку для шутников с их мылом и консервными банками. Автомобиль матери остался нетронутым, и Итан улыбнулся, заметив, как Арабелла посмотрела на него.
— Консервные банки, намыленные окна. Мы уже староваты для таких штук, — хмыкнул он, помогая ей сесть в машину.
Она состроила ему гримаску.
— Некоторые из нас уж точно растут слишком быстро.
— В твоем случае — недостаточно быстро.
— Я бы с радостью женился на тебе и в шестнадцать лет, но совесть не позволила мне вытаскивать младенца из колыбели. — (Следует ли принимать его высказывание всерьез?) — Не веришь? — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Вот подожди, пока мы доберемся до Галвестона. Тебя ждет немало сюрпризов.
— Правда? — Интересно, каких именно, подумала Арабелла. У нее было предчувствие, что самым большим сюрпризом окажется их брачная ночь, которой она втайне боялась. Одной только ее любви может оказаться недостаточно.
Итан включил приемник, и они слушали музыку всю дорогу до отеля. Это оказался очаровательный кирпичный дом на самом берегу. Окна их номера выходили на залив Галвестон, но, несмотря на близость города, место оказалось тихим и спокойным. Над пляжем носились и ныряли в воду чайки.
— Переоденься в джинсы и какую-нибудь блузку, пойдем погуляем по пляжу, — предложил он, почувствовав ее настроение, и усмехнулся: — Сегодня прохладно для плавания.
— Хорошо. — Она колебалась, не зная, нужно ли переодеваться в его присутствии.
— Ты можешь пойти в ванную, а я переоденусь здесь, — небрежно произнес он.
Арабелла с благодарностью улыбнулась мужу и достала вещи из чемодана. К тому времени, когда она переоделась в джинсы и серый свитер, на нем уже тоже были джинсы и рубашка в сине-белую полоску.
— Идем. — Он не дал ей времени подумать о том, что они будут вместе жить в этой большой комнате с двумя кроватями. Итан привел ее на пляж, и они провели весь день, разговаривая, гуляя, отыскивая раковины. Вечером они поужинали в ресторанчике, лакомясь дарами моря. Он располагался в старом маяке, и, сидя на широкой террасе, после наступления темноты они могли любоваться проходящими мимо судами.
К тому времени, когда они вернулись к себе в номер, Арабелла успокоилась, расслабилась и чувствовала себя такой влюбленной, что уже и не протестовала, когда Итан обнял ее прямо в дверях и принялся страстно целовать.
Он не стал включать свет. В темноте закрыл и запер дверь, поднял на руки Арабеллу и отнес на ближайшую кровать. Она потеряла голову от его поцелуев, от нежных прикосновений, пока он медленно раздевал ее, касаясь ее тела сначала губами, потом руками. Пока он раздевался, она потягивалась, словно кошка, а ощутив кожей его обнаженное тело, охнула от удовольствия.
Его губы нежно коснулись ее рта. Время мчалось все быстрее, пылавший внутри нее огонь разгорался все сильнее и сильнее, поцелуи становились все бесконечнее, а прикосновения его рук заставляли ее трепетать и вскрикивать. Она забыла о своих страхах и давала ему все, чего он хотел, доверчиво встретив его вторжение.
Мгновенная боль сменилась растущим чувством наслаждения и взрывом восторга, граничащим с болью.
— Нет, — застонал он, когда, тысячелетия спустя, она нерешительно шевельнулась, и крепко прижал ее к своему, влажному от пота, телу. — Лежи.
— Ты в порядке? — тихо спросила она.
— Теперь — да, — ответил Итан и ласково провел губами по ее лицу. — Ты любишь меня. Одно желание не могло бы сделать того, что мы только что испытали, — хрипло пробормотал он. — Оно не вызывает такой нежности.
Она закрыла глаза. Значит, он знает. Это и не удивительно. Возможно, именно этого Арабелла и боялась больше всего — когда они будут заниматься любовью, Итан поймет, как сильно она его любит.
Его пальцы осторожно перебирали ее густые волосы.
— Да, — призналась наконец она. — Я люблю тебя. И всегда любила. Не думаю, что от этого сумели изобрести какое-то лекарство.
— Боже сохрани, чтобы такое случилось! — шепнул он в ответ, с глубоким вздохом обняв Арабеллу и еще теснее прижав к себе. — Ты моя, — заявил он. — Я никогда тебя не отпущу. Ты будешь жить со мной, рожать мне детей, и мы будем друг для друга всем ровно столько, сколько проживем на этом свете.
— Даже если ты всего-навсего испытываешь ко мне только желание? — грустно спросила она.
— Да, я хочу тебя, — согласился он, — я хочу тебя до безумия и даже больше! Но если бы я испытывал только желание, для его удовлетворения подошло бы любое женское тело. Здесь же совсем другое дело. Мне не нужна была Мириам. Но ведь и за все четыре года у меня не было ни одной другой женщины. Разве это недостаточное доказательство моей любви к тебе?
Арабелла перестала дышать. Она повернулась, пытаясь разглядеть его глаза в едва освещенной лунным светом темноте.
— Ты меня любишь?
— Господи, всем сердцем! — охрипшим голосом ответил он. — Неужели ты не знала? Ты просто слепая дурочка. Мама знала. Мэри и Мэт знали. Все знали о моих чувствах, все, включая Мириам, так почему же ты не знала?
Она засмеялась: ее любовь взаимна!
— Потому что я была слепой дурочкой! О, Итан, я люблю тебя, люблю, люблю!..
Но продолжить ей не удалось. Его руки и губы прервали признание Арабеллы. Он снова прижал ее к себе, и долгое время за них говорили их тела на новом для них и прекрасном языке любви.