Прерванный полет «Боинга-737»
Шрифт:
Сделав это заявление, он напрягся, гадая, не возмутят ли дядю столь щедрые траты. Этого не произошло.
— Я тебе сегодня вышлю по «Вестерн-Юниону» еще тысяч десять, — пообещал Ардан. — Эти затраты окупятся.
«Уф-ф…» — Алим провел ладонью по взмокшему лбу. Сегодня он стал богаче на пятнадцать тысяч долларов. Это окрыляло. Вот что значит действовать смело и решительно.
— Спасибо, дядя, — с чувством произнес он. — Теперь расскажи мне, что я должен делать дальше?
— Пока ничего, — ответил Ардан после недолгой паузы. — На виллу не возвращайся. Поселись в каком-нибудь отеле и жди звонка. Все. До связи.
Мобильник умолк. Алим сунул его в карман и отправился к стоящим у аэровокзала такси. Его сердце ликовало.
Закончив разговор с племянником, Ардан прочитал короткую молитву во славу Аллаха, а потом велел самой молодой жене, Балуце, приготовить кальян.
Она проворно залила воды, бросила туда несколько кусочков льда и добавила лимонного сока, как он любил. Проверила, как всасывается воздух через трубочку, положила в чашу щепоть турецкого табака, смешанного с измельченным наркотиком, разрыхлила смесь своими нежными пальчиками, накрыла чашу крышкой, разожгла ароматные угольки. Вопросительно посмотрела на мужа: уйти или остаться?
Он повел ладонью сверху вниз, и она послушно опустилась на пушистый ковер напротив.
— У меня сегодня хороший день, — сказал ей Ардан, беря в руку костяной мундштук. — А завтра, хвала Аллаху, будет еще лучше. Впереди большие перемены. Скоро я стану богат как арабский шейх. Пора детей заводить, как думаешь?
— Я стараюсь, — потупившись, пропищала Балуца.
— Плохо стараешься. — Ардан сунул в рот мундштук, глубоко затянулся, подержал дым в легких и медленно выпустил из сложенных колечком губ. — Если через три месяца не скажешь, что ждешь ребенка, твое место займет другая.
— Я постараюсь, — тоненько повторила Балуца, не поднимая глаз.
В другое время ей бы досталось, но Ардан находился в благодушном настроении. Когда легкие наполнялись дымом, казалось, что это радость распирает грудь. В дымной пелене Балуца выглядела еще моложе и соблазнительней, чем обычно. Захотелось приласкать ее и устроить себе небольшую разрядку, но Ардан решил воздержаться. Любовные утехи уместны, когда все дела сделаны и ничто не мешает наслаждению.
— Ступай пока, — сказал он, — а вечером приходи. И не забудь надушиться моими любимыми духами. Не закончились?
— Нет, господин. — Балуца встала, опустив руки и склонив голову.
— Если закончатся, скажи. Подарю другой флакон. Пять флаконов, даже десять. — Ардан рассмеялся, представив себе, как жена будет удерживать в руках такое количество флаконов. — Лишь бы не уронила, — подмигнул он. — Ну, иди. У меня важный разговор. Даже уши самых близких людей не должны его слышать.
Балуца упорхнула, как будто ее ветром сдуло. Ардан отложил трубку и достал из кармана халата белый «эппловский» брикетик. Вызвал Мохаммада Джамхада, дождался ответа и почтительно произнес:
— Добрый день, уважаемый, и многих лет жизни во славу Аллаха.
— И тебе того же, брат, — нетерпеливо откликнулся Джамхад. — Говори.
— Большая птица взлетела. В клюве у нее пять виноградин.
— Можно без этих поэтических сравнений. Моя линия защищена от прослушивания. Лучшие головы Вашингтона решали эту задачу, — последовал самодовольный смешок. — Так что говори прямым текстом.
— Отряд Али в самолете. Племянник велел замотать их в ковры. Так их и погрузили. Никто не догадался.
— Молодец твой племянник.
«А я?» — подумал Ардан и сказал вслух:
— Идею я ему подкинул. День и ночь думал, как бы перехитрить службу безопасности аэропорта. И вдруг осенило.
— Ты тоже молодец, — похвалил Джамхад. — Как считаешь, получится у них захватить самолет?
— Конечно! — воскликнул Ардан. — Я лучших людей послал. Их ничто не остановит.
— Ну, смотри, головой за них отвечаешь. Ошибок быть не должно. За ошибки расплатятся кровью не только виновные, но и их семьи. Ты знаешь, как это бывает.
Приподнятое настроение улетучилось, как дым, струящийся из кальяна.
— Конечно, — повторил Ардан, но уже без недавнего пыла.
— Теперь слушай и запоминай, — снова заговорил Джамхад. — Отправляйся на военный аэродром, чтобы лично проследить за приемом самолета. Автобусы для перевозки заложников готовы?
— Два. Два автобуса.
— Пусть везут их в ущелье Викар. Знаешь, где это?
— Знаю.
— Там разбит наш лагерь. Для заложников подготовлена пещера на южном склоне. Оттуда, если завалить камнями, ящерица не прошмыгнет.
— А что с «Боингом» делать? — спросил Ардан.
— Отогнать на край поля и накрыть маскировочной сетью. В лагере есть, я распорядился.
— Предусмотрительность отличает воистину мудрых.
Реакции не последовало. Тем самым Джамхад дал понять, что не нуждается в лести.
— Как поступим с летчиком? — спросил Ардан. — Кто займется его переправкой в Германию?
— Его следует направить значительно дальше, чем в Германию. Я понятно выражаюсь?
— Значит, перечисленные ему деньги пропадут?
— У нас есть толковые ребята, разбирающиеся в банковском деле, — сказал Джамхад. — Задаток повисит на счете три дня, а потом вернется отправителю, то есть мне. Еще вопросы есть?
Ардан ответил, что нет, и попрощался. С сожалением посмотрел на кальян, встал и пошел собираться. Дел было больше, чем времени.
Авиалайнер с семьюдесятью двумя пассажирами и шестью членами экипажа, вылетевший из Джабура в 11.45, пропал с экранов радаров полтора часа спустя, не подав никаких сигналов о неполадках на борту. Как в воду канул, вернее, если проследить маршрут «Боинга», сгинул где-то среди горных хребтов Гиндукуша, пики которого достигают в высоту более шести километров. Министр транспорта Пакистана обратился к мировому сообществу с просьбой немедленно подключиться к поискам. Задействовали спутники, пустили поисковые вертолеты, оповестили всех, кто был способен помочь. Ничего. Никаких результатов или обнадеживающих вестей.