Прерванный полет «Боинга-737»
Шрифт:
— Хорошо, — сказал Ардан, не переставая хмуриться, — вот они долетают до Москвы, и что дальше? Устроим взрыв в аэропорту? Или вы хотите направить «Боинг» на Кремль?
— Нет, — возразил Лонгман, качая головой. — Самолет до Москвы не долетит, друзья. Перед предполагаемым заходом на посадку он резко снизится и изменит курс.
— И куда направится? — спросил одними губами Алим, предвкушая драматическую развязку.
— Прямиком в сторону Новоокской атомной станции. Туда рукой подать, минут пятнадцать лету. Российские средства противовоздушной обороны среагировать
— Вот это да-а! — протянул Ардан, качая косматой головой. — Вот это размах! От такого удара Россия не скоро оправится.
«Если вообще оправится, — подумал Карл Лонгман. — Потому что за первым ударом непременно последует второй, третий и так далее, и так далее. Ведь вся политическая элита и силовики будут деморализованы. В стране начнется неописуемая паника, все будут искать способы защиты от радиации, вывозить людей из зоны бедствия… А в это время я подготовлю следующий самолет и действительно пущу его на Кремль, почему бы и нет? Уязвимых точек много, даже у такого исполина, как Россия. И она не устоит. Рухнет на колени, рухнет ниц, моля о пощаде. Но пощады не будет, нет. Не для того все это затевалось».
— Теперь вы понимаете всю степень своей ответственности, друзья мои, — произнес он вслух, наслаждаясь произведенным эффектом. — Организация, которую я здесь представляю, тоже понимает это. Поэтому ваши услуги будут оплачены по высшему… нет, по самому высшему разряду. — Он посмотрел в глаза потрясенно молчащему Джамхаду: — Ты получишь десять миллионов американских долларов… Ты… — Взгляд переместился на Ардана. — Пять миллионов. И ты… — Лонгман уставился на Алима. — Три миллиона. Это большие деньги. И большая ответственность. Может быть, кто-нибудь хочет выйти из игры, пока не поздно?
Лонгман дал время афганцам подумать. Любой из них был волен пойти на попятную, но в этом случае жизнь отступника продлилась бы недолго — снайперы, засевшие на скалах, получили приказ стрелять. Слишком многого ждали от операции ее истинные организаторы, чтобы допустить хотя бы малейший риск разоблачения. Более того, Карл Лонгман подозревал, что ни Джамхаду, ни Ардану, ни Алиму не суждено стать долгожителями этой планеты. Деньги-то перечислены будут, но счета всегда можно заблокировать под предлогом предотвращения финансирования терроризма, а там и возврат сделать несложно. Никто никому ничего не платил, никто никому ничего не должен.
Это казалось удивительным, однако всякий раз, когда ЦРУ вербовало очередных простаков, чтобы использовать их как пешек в большой игре, они мнили себя важными фигурами и не допускали мысли о том, что очень скоро будут сброшены с доски. Такое устройство человеческой психики позволяло манипулировать людьми как марионетками, и ими манипулировали, но они так ничему и не учились. Вот и трое афганцев, сидящих в «Хаммере», добровольно заглотили наживку.
— Я участвую… Можете на меня рассчитывать… Я в игре… — наперебой доложили они, должно быть, уже примериваясь к роли мультимиллионеров.
— Прекрасно! — воскликнул Лонгман без тени сарказма или хотя бы малейшего намека на издевку. — Я рад, что могу на вас положиться, друзья. Ну, а теперь за дело! Время не терпит.
Включив зажигание, он вернул «Хаммер» на дорогу и помчался в обратном направлении, высунув одну руку в открытое окно и с удовольствием ощущая ладонью тугое давление ветра. От его взгляда не ускользнуло стремительное падение орла к земле, тут же взмывшего в небо с какой-то добычей в когтях. Лонгман едва заметно улыбнулся, чувствуя себя таким же сильным, удачливым хищником. Очень скоро он тоже атакует выбранную жертву. А пока она может наслаждаться миром и покоем в своем счастливом неведении.
«Боинг-737-800» имел два багажно-грузовых отсека под полом в передней и задней части фюзеляжа. Задний отсек, рассчитанный для перевозки примерно пяти тонн груза, забили в основном бочками с горючим, заложив здесь лишь незначительную часть тротила. Львиная доля взрывчатки была загружена в носовое отделение, куда не следовало помещать более чем трех с половиной тысяч килограммов багажа. Получилось что-то около двух тонн. Уже этого хватило бы, чтобы разнести атомную электростанцию на куски, а ведь «Боинг» был еще напичкан авиационным керосином и бензином. По существу, самолет превратился в исполинскую бомбу, уступающую по мощности разве что атомной.
Команда Али, поставленная на погрузку, чувствовала себя не слишком уютно, перетаскивая ящики из кузова грузовика в чрево «Боинга». Иметь дело со взрывоопасными веществами всегда неприятно. Разве это справедливо, что твоя жизнь зависит от какой-нибудь случайно проскочившей искры? И разве легко смириться с тем, что твое тело, вместо того чтобы быть преданным земле, будет разорвано в мелкие клочья и разлетится во все стороны, на радость птицам и насекомым?
— Не кури здесь! — заорал Бабур, заметив, как кто-то из охраны подносит зажигалку к сигарете.
Проигнорировав окрик, тот прикурил, демонстративно выпустил сизое дымное облако и подхватил новый ящик. Горящая сигарета так и продолжала торчать у него изо рта.
— Бежим! — прошипел Бабур, пятясь.
— Успокойся, — поймал его за руку Рустам. — Тротил загорается только при температуре двести девяносто градусов по Цельсию. Его плавить можно, как воск, и ничего.
— Я где-то слышала, что температура пламени в горящей сигарете достигает шестисот градусов, — сказала Рахима.
— Он же не собирается тыкать сигаретой в брикеты, — не слишком уверенно возразил Рустам.
— А если бы и ткнул? — неслышно приблизившийся Али сплюнул себе под ноги. — Я видел, как горит тротил. Вот с такого расстояния. — Он шагнул вперед и назад. — Эта штука способна взрываться только от детонаторов. — С этими словами он поставил на траву картонный ящик и ткнул его ободранным носком ботинка. — Сейчас я покажу, как устанавливать детонаторы.
— Только скажи тем придуркам, чтобы больше не курили, — попросил Бабур, глядя на другую пятерку, в которую входили Мустафа, Камиль, Джума, Надир и Хасан. — Они действуют мне на нервы.