Преследование праведного грешника
Шрифт:
Тем не менее Барбара понимала, что точное выполнение приказов Линли — в ее же собственных интересах. В соответствии со списком названных ей пятнадцати имен она прочла пятнадцать досье и даже распределила их по произвольно — хотя и бесполезно — выбранным категориям: «Наркотики», «Возможный шантаж», «Проституция», «Организованная преступность» и «Наемные убийцы». Вписав в каждую из этих категорий имена, перечисленные Линли, Барбара указала также названия тюрем, в которой каждый из этих преступников бездельничал по соизволению ее величества. Потом внесла в графы сводной таблицы назначенные им сроки заключения и начала было выяснять, кто из подозрительных заключенных находится сейчас на свободе. Однако ее сверхурочная работа сильно затянулась, и вряд ли в такое время ей удалось бы выяснить нынешние места
По пустынным улицам она домчалась до дома еще до часу ночи. Продолжая размышлять о том, какие мотивы убийства Терри Коула можно выудить из вещественных Доказательств, Барбара сгребла коробку с открытками и прошла с ней по темному садику к своему жилищу.
Когда она, открыв плечом дверь своего дома, водрузила коробку на стол, телефон подмигнул ей ярким глазком, сигнализируя о наличии поступивших сообщений. Барбара включила свет, выбрала одну из пачек скрепленных резинкой открыток и прошла к телефону, чтобы выяснить, кто звонил.
Первое сообщение оставила миссис Фло: «Милая Барби, сегодня утром ваша мама с удовольствием разглядывала вашу фотографию и даже произнесла ваше имя. Четко и осмысленно, как раньше. Она сказала: "Это моя Барби". Как вам это нравится? Мне хотелось сообщить вам об этом, потому что… В общем, всех нас огорчает, когда ее разум затуманивается, правда? А то глупое воспоминание о… как она ее называла? Лили О'Райен? Ну, неважно. Сегодня она весь день провела в полном здравии. Поэтому не переживайте, она по-прежнему вас помнит и любит. Все в порядке, милая? Я надеюсь, что у вас все благополучно. До скорой встречи. А сейчас до свидания, Барби. Пока-пока. Пока-пока».
Спасибо Господу за этот маленький подарок, подумала Барбара. Один день просветления после многих недель и даже месяцев слабоумия, казалось бы, не давал повода для особого ликования, но она привыкла радоваться каждой маленькой победе, когда речь шла о скоротечных периодах просветления в сознании ее матери.
Второе сообщение начиналось с громкого «Привет, привет!», затем прозвучали три сиплых музыкальных звука. «Ты поняла, что это? Я учусь играть на флейте. Мне выдали ее сегодня после уроков на занятии в школьном оркестре! Я очень обрадовалась, когда мне прислали особое приглашение, и папа дал свое согласие, поэтому теперь я играю на флейте. Правда, пока у меня не слишком хорошо получается. Но я упорно занимаюсь. Разучиваю гаммы. Вот, послушай». Раздался грохот упавшего на пол телефона и, чуть позже, восемь весьма сомнительных по чистоте тона звуков, таких же сипловатых, как первые три. За ними последовал вопрос: «Ну как? Знаешь, Барбара, преподаватель говорит, что у меня прирожденный талант. Ты тоже так считаешь?» В минутном затишье прозвучал отдаленный от телефона мужской голос, а потом детский голос продолжил: «Ой! Это говорит Халида Хадия. Из соседнего дома. Папа говорит, что я забыла представиться тебе. Но ты ведь и так меня узнала, правда же? Хочу напомнить тебе о моих швейных занятиях. Они будут завтра, а ты говорила, что хочешь посмотреть, что я там делаю. Ты ведь еще хочешь пойти? А потом мы сможем выпить чаю с оставшимся глазированным яблоком. Перезвони мне, ладно?» И девочка повесила трубку.
Затем Барбара услышала тихий и мелодичный голос жены инспектора Линли. Хелен сказала: «Барбара, Уинстон только что завез к нам «бентли». Он сообщил, что вы расследуете здесь, в городе, дербиширские убийства. Мне хотелось бы сказать, что я очень рада за вас. Уверена, что ваша работа быстро вернет вам должное положение и уважение в глазах всех сотрудников Ярда. Барбара, постарайтесь быть терпеливой с Томми. Он очень высокого мнения о вас и… В общем, надеюсь, вы сами все понимаете. Просто вся эта история… произошедшая с вами нынешним летом… застала его врасплох. Поэтому… Ох, ладно, не думайте о неприятностях. Мне лишь хочется пожелать вам успеха в новом расследовании. Вы всегда великолепно работали вместе с Томми, и я уверена, что это дело не будет исключением».
Барбара поморщилась. Ее немножко мучила совесть. Но, приглушив внутренний голос, говоривший ей, что большую часть дня она уклонялась от выполнения приказов Линли, Барбара мысленно возразила сама себе, что вовсе никого и ничего не игнорировала. Она просто проявила инициативу и добавила к своему заданию логически обоснованные действия, необходимость которых выяснилась в ходе расследования.
Такое оправдание показалось ей вполне сносным.
Она сбросила туфли, плюхнулась на тахту и стянула резинку с пачки вытащенных из коробки открыток. Просматривая их, она размышляла о том, что выявленный в ходе расследования образ жизни Терри Коула мог дать множество мотивов для убийства, а образ жизни Николь Мейден — вне зависимости от его объективных или субъективных оценок — представлялся всего лишь сексуально активной деятельностью двадцатипятилетней особы, имевшей одного или двух приятелей в каждом порту и богатого любовника про запас. Конечно, ревность на сексуальной почве со стороны ее любовников могла побудить одного из них прикончить девицу, но наверняка у него не было необходимости осуществлять задуманное во время ее похода, особенно после того как обнаружилось, что она там не одна. Гораздо разумнее было бы дождаться, когда она останется в одиночестве. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов, что ее общение с Терри Коулом могло разжечь до безумия ревность этого любовника и тот ворвался на их стоянку в каменном круге, зарезал своего счастливого соперника, а затем догнал убегающую девушку. Но такой сценарий казался маловероятным. Ничто из того, что Барбара успела узнать о Николь Мейден, не заставляло думать, что ей нравились безработные юнцы.
Зато деятельность Терри, как выяснилось, представляла широкое поле для созревания мотивов убийства. По словам Силлы, обычно он таскал с собой много денег, а разложенные Барбарой на тахте открытки наводили на мысль об обширной преступной деятельности, зачастую связанной с насилием. Вопреки заявлению его матери о денежном заказе, над которым работал Терри, и вопреки утверждениям миссис Бейден о доброте и великодушии этого юноши становилось все более вероятным, что реальный Терри Коул жил на грани, а то и за гранью того мира, что стал ахиллесовой пятой Англии. А ее ахиллесовой пятой являлось распространение наркотиков, порнографии, садистских и эротических фильмов, педофилия и разные виды вынужденной проституции, не говоря уже о множестве различных извращений криминального характера, каждое из которых могло послужить мотивом для убийства.
В отношении Николь уже почти все было ясно: от ее образа жизни в Лондоне до способа добывания денег. Оставалось лишь выяснить, почему она уехала на лето работать в Дербишир, и попытаться понять, как можно привязать это к ее убийству.
А вот жизнь Терри Коула была сплошной загадкой. До тех пор, пока Барбара не обнаружила у него под кроватью эти милые открытки.
Разложив их аккуратными рядами, Барбара поджала губы. «Ну же, — мысленно обратилась она к ним, — дайте мне хоть что-то, за что можно ухватиться. Я чувствую, что это где-то здесь. И одна из вас может мне дать это, я знаю, я точно знаю».
Ей вспомнилось, как бурно отреагировала Силла Томпсон, увидев эти открытки: «Он не посмел рассказать мне об этом. Даже не упомянул ни разу. Все прикидывался творческой личностью, прости господи! Творцы занимаются своим творчеством. Если они не творят, то заняты обдумыванием новых идей. Они не ползают по Лондону, занимаясь грязными делишками. Искусство порождает искусство, и оно требует полной отдачи. А это… — презрительный жест в сторону открыток, — порождает жизнь, полную дерьма».
Как уже поняла Барбара, Терри Коула никогда особо не интересовало искусство. Его интересовало нечто совершенно другое.
В первой пачке оказалось сорок пять открыток. Все они были разными. И сколько бы Барбара ни изучала их, раскладывая по тематике или оценивая каждую в отдельности, в конце концов ей пришлось признать, что только имеющийся на каждой открытке телефонный номер поможет ей — невзирая на ночное время — понять, каким должен быть следующий шаг в этом расследовании.
Она отвергла все гипотезы о том, что Терри Коул был связан с давней работой Энди Мейдена в Особом отделе. Отвергла и все предположения о том, что Особый отдел вообще имеет отношение к данному преступлению.