Пресс-хата для Жигана
Шрифт:
— Крутой мужичок, — вздохнул Гном, сумевший с приличного расстояния определить марку машины. — На такой телеге по лесным кочкам рассекать… Башлей, наверное, выше головы, если тачку не жалеет.
— Джип для таких дорог и предназначен, — уточнил четвертый патрульный.
— Это на Западе. А у нас по полям и лесам на «козликах» и «Нивах» ездить удобней. Еще лучше на гусеничных тракторах, — не унимался Гном.
Командир поднял руку. Остальные мгновенно замолчали. В поведении водителя явно чувствовалась нервозность. Он оставался невидимым,
— Похоже, парень пробовал развернуться. Не хочет с нами встречаться, — безошибочно определил старлей.
Бойцы как по команде закивали. Они привыкли доверять интуиции командира. Кудрявый редко ошибался. Может, дело выеденного яйца не стоит. Какой-нибудь «крутой» отдыхал с подругой на природе, выпил для кайфа, а теперь испугался, напоровшись на патруль. А может, все по пословице: на ловца и зверь бежит. Как бы то ни было, старлей к каждому заданию подходил ответственно. После нескольких командировок в Чечню он твердо усвоил, что расслабляться нельзя ни на секунду. В любом серьезном деле мелочей не существует.
Повернувшись к великану, он отрывисто приказал.
— Гном, давай к «уазику». Заведи и будь наготове. Если что, действуй без команды.
Гигант понимающе выдохнул:
— Есть, командир.
Достав из нагрудного кармана рацию, старлей вызвал лежавшего в дозоре долговязого:
— Жираф, оставайся на месте. Не высовывайся. Мне что-то гости не нравятся. В случае чего, знаешь, что делать.
Черная пластмассовая рация в руках у старлея забулькала ворчливым голосом дозорного:
— Понял. Буду действовать по обстоятельствам.
Старлей шагнул навстречу приближающейся машине. Пальцы сами сняли «калашников» с предохранителя. Правая рука по привычке обхватила рукоять со спусковым крючком. Старлей Федор Кудрявый был готов к любым сюрпризам.
Когда до людей в черной униформе оставалось метра четыре, Трифон запустил правую руку под пиджак, точнее, под левую подмышку. Музыка заглушила сухой щелчок. Пассажир напрягся, но виду не подал и с деланым безразличием сказал;
— Трифон, не глупи. Можешь нарваться на крупные неприятности. И я с тобой за компанию.
Округлив глаза, верзила уставился на Панфилова:
— Ты о чем?
— Зачем кобуру расстегнул? Не понимаешь, кто нас тормозит?
— Мужичок, сиди тихо. Твое дело сторона, — прошипел водитель и выругался.
Однако матерка Панфилов не слышал. Он во все глаза смотрел на старлея. В памяти всплыли картины из недавнего прошлого: продуваемый всеми ветрами блокпост, пылающая колонна, «вертушки» над гребнем гор.
«Ну что, летеха, вспомнишь, на чьей спине катался? Бывают же в жизни встречи…», — усмехнулся про себя Панфилов. Он сразу узнал собровца, которого подобрал у подбитого бэтээра. Казалось, это было совсем недавно. Обстоятельства заставили Константина Панфилова подписать контракт и отправиться в мятежную республику. Он ехал
Он выполнял идиотские приказы командиров, рисковал головой, не отказывался от опасных заданий. Но по жизни Панфилов был одиноким волком, не привыкшим играть по правилам стаи. Именно тогда, на отдаленном блокпосту, он понял это. Командир запретил выдвигаться на помощь попавшей в засаду колонне. Спрятавшись за бетонные блоки, укрывшись в блиндажах и окопах, отряд смотрел, как погибают федералы. Так длилось, пока контрактник Константин Панфилов не взял за грудки полного белобрысого майора, похожего на откормленного кролика.
— Ты что, майор, охренел?! Там же всех ребят положат. Надо спасать кого можно, — кричал он, выпрямившись в полный рост.
Трясущийся офицер тыкал пальцем в небо:
— «Вертушки» все сделают. Я не могу рисковать личным составом… Отпусти меня. Под трибунал пойдешь.
В черном от копоти небе рассерженными шершнями гудели винтокрылые машины. Они делали заход за заходом, обрушивая удары на ущелье, превратившееся в огненную реку.
— Сука, задницу свою спасаешь. Хочешь отсидеться… Я людей поведу. Отвечу, если что. А ты только попробуй вякнуть. Шальная пуля может и сюда долететь, — стуча согнутым пальцем по мокрому лбу майора, кричал Панфилов.
Быстро собрав группу отчаянных парней, он на двух «Уралах» прорвался к колонне. Уже с бортов открыв огонь из всех стволов, отряд оттеснил боевиков к горам. Под разрывами бойцы подбирали раненых и убитых. Живыми вытащить из пекла удалось немногих. Возвращаясь, Панфилов думал, что на этом его контракт закончился, что белобрысый майор не простит своевольства. На войне заслуженные другими награды часто подучают хитрые трусы, умеющие правильно отрапортовать начальству, так оно и получилось. Майор получил орден, а на строптивого контрактника военная прокуратура завела дело. Но служители закона не смогли установить истину. Контрактник, служивший под вымышленным именем, исчез. Следствие установило, что его документы были фальшивыми, о его прошлом никто ничего не знал и претензий предъявлять было не к кому. Дело сдали в архив. Майора повысили в звании. О бое возле блокпоста забыли.
Но прошлое в архив не положишь. Оно не исчезает. Оно продолжает жить независимо от людской воли. Именно в этом и убедился Константин Панфилов, узнавший собровца…
— Здравствуйте. Предъявите ваши документы, — нагнувшись к открытому окну, властно потребовал старлей.
Водила делано улыбнулся:
— Понимаешь, начальник. Тут такая нескладуха. Я документы на тачку дома забыл. Тут одна куколка позвонила, мол, давай встретимся, пока желание не пропало. Ну я и сорвался… Знойная женщина. От одного голоса встает… ты же меня понимаешь.