Пресс-хата для Жигана

Зверев Сергей Иванович

— Ложись, — просипел он.

— Нет. Давай сделаем это так, — облизывая пересохшие губы, прошептала Клементина еще больше прогнувшись в пояснице.

Разогретый видом женских прелестей, Мармелад тихонько зарычал от возбуждения. Со стороны любовники могли показаться обезумевшей парой животных в период весеннего гона, так яростно и ненасытно было их соитие.

Опустив голову, Клементина содрогалась от резких толчков, когда Мармелад входил в нее. А он работал, словно отбойный молоток, выпуская наружу всю свою звериную энергию. Дойдя до кульминации, оба зашлись в полустоне. И рухнули на диван.

Утомленная

Клементина вскоре задремала. Мармелад, лежа рядом, уставился в потолок. Бегающие по нему блики казались бандиту отражением зажженных автомобильных фар. Мармелад помотал головой, чтобы стряхнуть наваждение.

Разбуженная Клементина приподнялась.

— Что случилось?

— Спи, котик. Ничего не случилось.

— А… — полусонно протянула она. — Я думала, ты что-нибудь хочешь сказать.

Мармелад ласково убрал прядь волос, упавшую ей на лоб, и спокойно произнес:

— Зачем пустые базары разводить? Скоро все узнаем. Тогда и потолкуем, с кем надо.

Подняв руку, бандит посмотрел на часы. Стрелки равнодушно отсчитывали бег времени. До встречи, которую Картон назначил следователю по требованию Мармелада, оставалось еще несколько часов. Изготовитель фальшивок всячески отнекивался, старался увильнуть.

Мармелад недвусмысленно пригрозил:

— Удумаешь слинять из города — завалю, как свинью. Мои ребята присмотрят за тобой. Не вздумай сорваться, бумажная душонка.

Сникший изготовитель фальшивок, не успевший вовремя исчезнуть, робко сказал:

— Я сведу тебя со следаком. Но, когда все закончится, уеду. Устал. Подлечиться пора. Нервы сдавать стали. Руки дрожат. Теряю профессиональные навыки.

Тогда эта почти детская уловка рассмешила Мармелада до слез. Он потрепал Картона по щеке и ласково, словно воспитатель в детском саду, произнес:

— Куда ты от нас денешься? Мы тебя и подлечим, и успокоим. Если станешь сильно волноваться, крепко успокоим. Никакие лекарства не понадобятся. Будешь отдыхать на атласной подушке, в белых тапочках, в лакированном номере на одного человека, а наверху станут бабочки порхать, и бомжи на могильной плите бормотуху кирять. Заметив, как побледнел изготовитель фальшивок, Мармелад ободряюще хлопнул его по плечу: — Не напрягайся. Пошутил я. Ты только сведи меня со следаком, а дальше делай, что хочешь. Без тебя разберемся.

В присутствии Мармелада перепуганный Картон связался со следователем. В трубку нес какую-то ахинею, намекая на наличие важной информации о готовящемся преступлении. Картон лгал самозабвенно, посматривая на главаря банды. Тот лишь одобрительно усмехался. Следователь сам шел в расставленные сети.

Иногда Мармелад удивлялся человеческой глупости, не имевшей предела. От бормотания вспотевшего Картона за версту несло махровым бредом, на который мог купиться только полный идиот или тупой как валенок человек. Что собой представлял следователь Геннадий Семенович Петрушак, предстояло разобраться на месте.

В квартире, где коротал время следователь Петрушак, стоял особый запах. Он лез из всех щелей, от него щекотало в носу, и хотелось побыстрее глотнуть свежего воздуха. Так пахнет в нежилых помещениях, где время от времени бывают случайные люди. Сырость смешивается с застоявшимся табачным дымом и вонью давно не мытого туалета. Это было то еще амбре!

Мебель в квартире оставляла желать лучшего. На неуклюжем столе с казенной биркой под столешницей стоял пожелтевший графин. Кресла вышли из моды лет десять тому назад. Ковровую дорожку, казалось, украли в захудалом провинциальном театре из какого-нибудь спектакля типа «Ревизор».

Единственным приличным местом в квартире была кухня. Кухонный гарнитур вполне соответствовал стандартам обычной небогатой московской семьи.

На столе возле газовой плиты стоял черный электрочайник фирмы «Филипс». Рядом с чайником — микроволновая печь с заляпанной чем-то желтым стеклянной дверцей. В навесном шкафу, поражавшем своей первозданной пустотой, имелась лишь пачка чая «Ахмад» и банка растворимого кофе, в рекламе которого, пожалуй, успели засветиться почти все российские артисты. Для употребления бодрящих напитков имелись неказистые чашки с нарисованными аляповатыми васильками. Чашки аккуратным рядком стояли в сушке, а над ними нависала решетчатая держалка для тарелок. Из тарелок, видимо, ели редко. А чай и кофе употребляли, судя по коричневатым ободкам внутри чашек, довольно часто. Все остальные предметы в квартире выглядели чересчур казенно.

Эта явочная квартира, служившая местом встреч следователей с осведомителями, использовавшаяся и для иных оперативных мероприятий, задействовалась активно. Хотя долго в ней не задерживались. Решали проблемы и разбегались. На явочных квартирах не принято засиживаться…

Геннадий Семенович Петрушак посещал это неуютное гнездышко всего несколько раз. Предпочитал обтяпывать дела на свежем воздухе или в людных местах. Сказывался садизм, присущий многим следователям. Петрушак с удовлетворением наблюдал, как потеют ст страха осведомители, опасаясь быть узнанными. Но сегодня он изменил своим правилам дважды.

Во-первых, по просьбе Картона назначил встречу на квартире. Во-вторых, притащил с собой стажерку из своего отдела. Стажерка, симпатичная девица с лошадиным задом и абсолютно плоской грудью, произвела на следователя неотразимое впечатление. С первого же взгляда Петрушак крепко запал на Эллочку.

Эллочка, помешанная на следовательской работе, не следила за собой. Почти не пользовалась косметикой, скверно одевалась, много курила и постоянно невпопад хохотала. Но что-то в этой девице было. Попадаются среди женского пола такие особи, чья привлекательность не требует дополнительных ухищрений. Матушка-природа закладывает в них такой заряд, от которого мужики теряют голову.

Стажерку прикрепили к следователю Петрушаку. Уже в первые дни совместной работы Геннадий Семенович стал ощущать необычайно сильный прилив страсти. Он заглядывался на лошадиный зад стажерки. Более того, впервые за долгое время после последнего развода ему стали сниться эротические сны, полные самых необузданных фантазий. А Эллочка провоцировала наставника то неосторожным движением, то случайным прикосновением От таких штучек Геннадию Семеновичу становилось тесно в собственных штанах. Он искал благовидный предлог, чтобы уединиться с Эллочкой и реализовать свои ночные фантазии. Кажется, стажерка была не против.