Престолы, Господства
Шрифт:
— С удовольствием поеду, — сказала Харриет. — Роберт Темплетон вполне может повариться в собственном соку — я по горло сыта его обществом. Но…
— Никаких «но», Харриет. Я не собираюсь показывать тебе что-то ужасное. Мне просто нужна компаньонка в момент, когда я буду беседовать с молодой женщиной, которая может совершенно напрасно встревожиться, увидев незваного дурачка с моноклем.
— Но разве не лучше попросить Бантера? Я имею в виду, он привык всегда быть твоим преданным компаньоном, разве он не почувствует себя несколько…?
— Господи, я женился на святой! — воскликнул Питер. — Которая далека от типичного и простительного желания перевоспитать супруга
— Совершенно не хочу, чтобы ты менялся. Охраняла бы тебя, как исторический памятник, если бы могла. По-моему, и Бантер не желает ни малейших изменений.
— Но так вышло, что Бантер сам попросил выходной. Что-то, связанное с собранием фотографов. Конечно, я согласился. По-моему, у него не было выходных с 1920 года.
— Очень хорошо, тогда я больше не заикнусь о Бантере. О чём мы будем разговаривать?
— Ты хочешь спросить «с кем». С дочерью миссис Чантер, Роуз. Я договорился с миссис Чантер, что они с Роуз будут в понедельник в полдень ждать нас в «Монрепо». Вставай и поедем, а по дороге в автомобиле я для тебя бобами грядки засажу по счёту трижды три. [171] Введу в курс дела, я имею в виду. Жаль, что сегодня не самый лучший день для прогулки, но, по крайней мере, нет дождя. О, и Харриет, мы должны засечь точное время поездки.
171
См. Уильям Батлер Йетс (англ. William Butler Yeats, 1865–1939 — ирландский англоязычный поэт, драматург. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1923 года.) «Озёрный остров Иннисфри»
Я встану и отправлюсь в путь на остров Иннисфри, Из красной глины и лозы поставлю дом и стол, Бобами грядки засажу по счёту трижды три, И стану жить один и слушать пчёл. И там придёт ко мне покой, медлительным дождём Сочась сквозь занавес зари на гладь озёрных вод; Там полдень пурпуром горит, а полночь — серебром, И коноплянка вечером поёт. Я встану и отправлюсь в путь, куда меня зовёт И днём и ночью тихий плеск у дальних берегов. На сером камне площадей, на тропке средь болот — Я всюду слышу сердцем этот зов.(Перевод Анны Блейз).
— Пятьдесят одна минута, — сказала Харриет, когда «даймлер» встал на обочине переулка рядом с «Монрепо». — Но было большое движение.
— Спасибо, — сказал Питер. — Они предстали перед парадной дверью «Монрепо», и тут же появилась миссис Чантер в платье из набивной ткани и провела их в гостиную дома.
— Не думайте, пожалуйста, что я пытаюсь задирать нос перед вами, лорд Питер и миледи, — сказала она, принимая пальто у Харриет и усаживая её на стул у огня. — Я не осмелилась бы использовать дом моего работодателя без разрешения. Но мистер Сагден позвонил вчера вечером, чтобы предупредить, что они вернутся домой завтра, и я сказала ему, что мне потребуется свободное время, потому что вы хотите поговорить с Роуз, — тогда он предложил принять вас здесь.
— Очень любезно с его стороны, — сказал Питер.
— Он очень добрый джентльмен, сэр. Очень любезный. Они с миссис Сагден провели зиму в Италии — у неё слабое здоровье, — но теперь неожиданно должны вернуться домой из-за семейной проблемы. Он говорил взволнованно и огорчённо, бедный джентльмен. Хотя это не моё дело — обсуждать чужие семейные проблемы, сэр.
— Конечно, — сказал Питер. — Очень правильно с вашей стороны, миссис Чантер. Поверьте, мы спросим Роуз только о том, что абсолютно необходимо знать.
— Она здесь, — сказала миссис Чантер. — Я, наверное, пока пойду приготовлю чай.
— Возможно, позже, — сказал Питер. — А сейчас, наверное, вам лучше остаться на случай, если вы сможете что-то добавить к тому, что Роуз нам расскажет.
Миссис Чантер села, а в комнату вошла Роуз.
Харриет с удовольствием наблюдала за мягкими манерами Питера как детектива. Теперь же она перенесла своё внимание на Роуз. Девушка была симпатичной, с несколько детским выражением лица, которое часто исчезает с юностью, и опрятной. Видно было, что она очень боится, и Харриет ждала, как с этим справится Питер.
— Роуз, мы думаем, что вы сможете помочь нам найти убийцу миссис Харвелл, — начал он. — Из того, что ваша мать рассказала мистеру Бантеру, мы поняли что вы работали как горничная и домоправительница у миссис Харвелл в тот короткий промежуток времени до её смерти.
— Она приехала в среду, — сказала Роуз, — и она позвонила и спросила, смогу ли я открыть дом до её приезда.
— Что в точности вы должны были сделать? — спросила Харриет, желая принять участие в беседе с самого начала, чтобы иметь возможность позже задать более важный вопрос, если таковой возникнет.
— Я отдёрнула занавески, принесла уголь и затопила все камины, — сказала девушка. — Прошлась мокрой тряпкой по всему дому, сняла чехлы с мебели в гостиной, принесла немного молока и хлеба из деревенского магазина, поставила букетик в вазу, заполнила несколько грелок и уложила их в постель, чтобы подсушить бельё. Ну и конечно, мне пришлось сначала застелить кровать. Работа на пару часов.
— И когда приехала миссис Харвелл?
— Около четырёх часов, сэр. Она приехала со станции на такси. Она сразу же послала меня в деревню по магазинам. Когда я вернулась, то приготовила ужин, а затем распаковала её чемодан и повесила одежду — у неё была великолепнейшая одежда, сэр, трудно даже представить, — а затем она сказала, что я могу уходить и должна прийти на следующее утро.
— Вы так и сделали?
— Да.
— Что она просила вас сделать во второй день?
— Лишь обычные вещи, сэр. Те, что я всегда делала для неё: вычистить золу, затопить камин, приготовить завтрак, застелить кровать…
— Обычная женская работа, которую делать — не переделать, — перебила миссис Чантер.
— Что-нибудь ещё? — спокойно спросил Питер. — Давала она вам письмо, чтобы отнести на почту? Или что-то подобное?
— Нет, сэр.
— Вы совершенно уверены, Роуз? Мы считаем, что должно было быть письмо.
— Ей не было необходимости давать мне его, сэр, потому что перед ланчем она прогуливала собаку и могла легко отправить его сама.
— Я вижу, — сказал Питер. — что вы очень наблюдательная девушка, Роуз. Вы заметили бы что-то особенное.
— Ну, ничего особенного просто не было, сэр.
— А миссис Харвелл вела себя как обычно? Она не казалась чем-нибудь взволнованной?
— Она была нервной, сэр. Очень высокомерной со слугами. Она никогда не рассказала бы, что там у неё случилось. Совершенно не такая, как миссис Сагден в этом доме. Мама всегда знает, кого они ожидают, и вообще все семейные новости.