Преступивший
Шрифт:
Туда?! Как унизительно! Она забыла о решении быть покорной и тихой.
Гнев и возмущение охватили девушку. Она что было сил заколотила в запертую дверь.
Тюремщик не замедлил явиться, открыл дверь, иронично смотрит на пленницу.
— Я хочу в туалет! — сердито крикнула ему в лицо.
— Что, ведро тебе не подходит? — ехидно спросил гигант.
— Я не буду им пользоваться! — по слогам ответила девушка.
Помолчал, разглядывая злое лицо своей узницы.
Покачал головой,
Усмехнулся, буркнул:
— Хорошо, идём.
Туалет оказался довольно цивилизованным для этой глуши, тут же душ, ванна, стиральная машина.
Юля сердито разглядывала в зеркале своё опухшее от сна и слёз, побледневшее лицо, спутавшиеся волосы, круги под глазами. Всхлипнула…
Интересно, у зверя уже есть решение о её дальнейшей судьбе?
Зачем он привёз её в это глухое, страшное место?
Что он будет делать с ней? Убьёт, чтоб никто не узнал о его преступлении? Оставит в живых и будет истязать?
Может…отпустит? Поклясться, что никогда и никому не расскажет о случившемся? Тогда…отпустит?
Она выполнит любые его условия, только пусть оставит в живых, пусть не трогает больше, пусть отпустит!!!
Притвориться, что покорилась, делать всё, как он скажет и…сбежать? Куда? Они так долго и непонятно ехали…Просто сбежать и идти по дороге, выведет ведь куда-нибудь…
Хочу домой! Хочу обратно! Хочу в СВОЙ мир! Пусть всё вернётся… Господи, спаси!
— Садись сюда, — приказал он девушке, когда она вышла и показал на стул напротив себя.
Села, изо всех сил стараясь больше не допустить, чтоб зверь увидел страх на её лице.
— Поспала? — спросил он хмуро, исподлобья глядя на неё. Утвердительно кивнула.
Подвигал челюстями, перекидывая во рту жвачку. Придвинул тарелку, приказал:
— Ешь.
Юля в раздумье посмотрела на еду. Она забыла, что не ела почти сутки, со вчерашнего вечера. Чувства голода не было.
Бастовать? Объявить голодовку? Зачем? Будет хуже только ей.
Ему, может, даже выгодно, если она будет чахнуть от голода. Силы нужны для побега!
Положила кусочек в рот, потом ещё один. Проснулся аппетит. Съела всё.
Поблагодарила коротким «спасибо», выпила чай.
Георгий молча наблюдал за всеми её действиями.
— Из Москвы? — начал допрос.
Утвердительно кивнула головой.
— Живёшь с родителями?
— Нет. — Одна?
— С подругой. Комнату снимаем.
— Розовые что ли? — хмыкнул мужчина. Юля гневно зыркнула на него и отрицательно покачала головой.
— Родители где живут?
— Их нет.
— Детдомовская?
— Нет.
— Где родители? — раздражаясь от того, что приходится вытягивать каждое слово, допытывался он.
— Нет их… — подумала, добавила, — Развелись, когда маленькой была. А мама… — тут Юля непроизвольно, судорожно всхлипнула, спазм сжал горло, — Мама погибла. Выпала, когда мыла окно, — договорила уже сдавленным шепотом.
По лицу мужчины пробежала гримаса, он отвёл глаза, выпрямился. Помолчал.
— Ты совершеннолетняя? — девушка выглядела совсем юной, могла оказаться старшеклассницей.
— Да. Конечно… Мне двадцать пять. Исполнилось…
— Родственники есть?
— Далеко. Бабушка, тётя, сестра…двоюродная. Маша…
— Маша? С которой вы сейчас вместе были?
Кивнула.
— Она не поехала с тобой сегодня. Почему?
— Они все в другом городе живут. На днях улетит. У неё билет есть.
— А у тебя?
— Нет.
— Как ты собиралась вернуться?
— Хоть как…Как получится… Только скорей бы…
Он зло рассмеялся:
— Теперь скоро не получится. Поспешишь — людей насмешишь, правильно?
Кивнула. Слёзы предательски подступили к глазам, опустила голову ещё ниже, чтоб скрыть их.
Он резко подошёл к ней, присел на корточки, накрыл её ладошку своей и заглянул в лицо. Юля отшатнулась и отвела глаза.
Выпрямился, походил по комнате. Ровным голосом без признаков раздраженья произнёс:
— Помой посуду. Кухня там.
Маленькая кухня, старая мебель, окно со старыми вышитыми занавесками до подоконника.
В кране есть горячая вода. Есть газовая плита и дровяная печь… На кухне тепло. Набор ножей… Большие, средние, маленькие…Острые…Хорошо заточенные.
Если… ударить его таким, то…То?
Тогда он размажет её по стенке… Разве она справится? Если бы была большой и сильной, тогда её ненависти хватило бы на такой удар.
Вскипятить воду — и облить? И бежать, пока он будет корчится от боли?
Нет… Ещё более безумная и опасная идея.
Затаиться, смириться, усыпить бдительность, улучшить момент и сбежать.
А такой момент всё равно случится! Это существование не может надолго стать её реальностью.
Похоже, что пока он не собирается её убивать. Наверно… Не разозлить бы только его…
Георгий искоса наблюдает за своей пленницей, следит за её взглядом: ножи, вода, огонь, дверь…
Усмехается. Кажется, он прочитал все родившиеся в её голове мысли.
— Можешь пока находиться в здесь, в этой комнате. Тут тепло, согреешься, — подозрительно по-доброму предлагает он.
Здесь? С ним?
От одного его присутствия в Юле застывает кровь и сковывает дыханье от ненависти, от отвращения. Решительно мотает головой:
— Можно, я лучше туда — в подвал?
Мужчина на пару секунд закрывает глаза и отвечает: «Иди».