Преступивший
Шрифт:
Что думал? Что хотел, что не хотел?
Как теперь из этого выпутываться?
Ему стало искренне жаль девушку, но… Изнасилование…
Сейчас она, наверняка, обратится в полицию…
Вполне вероятно, что окажется ещё и несовершеннолетней…Влип.
Чёрт! Зачем поехал этой дорогой!?
Надо было мимо проехать, не останавливаться. Доигрался!
Он пересел на переднее сиденье и завёл машину.
Срочно уехать с этого места.
Вместе с ней. Её не выпускать
Чёткого плана не было, пока надо всё обдумать. Надо время. Сейчас важно только одно — не дать заявить на него. Подержать несколько дней взаперти, там видно будет?
Может, согласится молчать за деньги?
Машина поехала.
Боже! Куда он её увозит? Зачем?
Юля пробует открыть двери, дёргает ручки, нажимает кнопки.
Ищет способ открыть машину, выпрыгнуть на ходу.
Двери заблокированы, стучит кулаками по стёклам. Кричит. Трясёт спинку его сиденья, требует остановить.
Он не реагирует.
Хватает за волосы, дёргает их, вцепляется в уши. Пытается дотянуться зубами, укусить.
Водитель притормаживает, освобождается от её хватки, сильно встряхивает девушку.
Перегибается назад, вдавливает голову рукой в сиденье, так, что стало невозможно дышать и рычит:
— Сиди смирно, ещё раз так сделаешь — убью!.. Одно движение — тебе конец! Замри, если хочешь жить!
Юля затихла, как больно! Она чуть не задохнулась. Дыхание с трудом восстановилось.
Зверь…Куда они едут?
Машина мчится дальше. Город оставался всё дальше, местность пустынней и гористей.
Хочет убить её? Избавиться, чтоб уйти от наказания?
Она тихонько плакала, сжавшись в комочек.
Мужчина периодически поглядывал на неё в зеркало заднего вида. Лицо его было хмурым. Заметно нервничал.
Как же долго они едут, повороты, подъемы, спуски…
Девушка больше не пытается ударить его, ей не справиться с этим убожеством, он очень сильный. Раздавит, как комара…
— Куда вы меня везёте?
Мужчина покосился на неё в зеркало, но не ответил.
— Вы хотите меня убить?
Он с каким-то рычанием поднял лицо к небу и неопределённо замотал головой.
Остановил машину, повернулся к ней.
— Ты сама виновата! Я ничего такого не хотел. Так получилось… Нечаянно…
— Нечаянно?! — задохнулась от возмущения Юля, — Нечаянно можно поранить, стукнуть, толкнуть…Но изнасиловать нечаянно?!
— Не перебивай! — рявкнул он, — Я не караулил тебя. Не хотел ударить тогда, на берегу.
Но ты так ведёшь себя, ты провоцируешь… Сразу относишься пренебрежительно, враждебно.
Даёшь понять, что общение со мной — это ниже твоего достоинства. Тебя хочется поставить на место, проучить.
Сегодня ночью я хотел извиниться. Правда. Я не бью женщин. Я пришёл с этой целью.
Но ты так боялась, ненавидела и… вела себя… как жертва.
Будто я зверь, с которым по-другому нельзя разговаривать, нельзя воспринимать как человека.
От которого нельзя ждать человеческих поступков. Захотелось подразнить… Пошутить…
А сейчас…Я виноват, да…Не смог сдержаться. Сработал инстинкт охотника.
— Инстинкт… У животных…
Георг с сожалением посмотрел на Юлю и повернулся к рулю.
— Женщина! Ты не хочешь слышать ничего, не хочешь понимать! Пусть будет так, как ты решила — я зверь.
— Что вы хотите сделать со мной, куда везёте? Убьёте, труп спрячете? — глотая слёзы спросила Юля.
Он скрипнул зубами.
— Да. Спрячу…Труп спрячу. Будет так, как ты решила! Ты сама так захотела.
Машина поехала дальше.
Глава 5
Чувствовалось, что дорога поднимается выше и выше.
Даже небо тут было другого цвета и воздух значительно свежей.
Горы. Середина октября. Здесь лето уже закончилось. Было холодно, пожелтевшие деревья сбрасывали листву.
Сколько времени они ехали, Юля, в её состоянии, не могла определить. Час, два, три? Целую вечность.
Наконец, заехали во двор какого-то небольшого дома, одиноко стоящего на небольшой равнине среди холмов.
Других строений, находящихся поблизости, Юля не увидела.
Дом обнесён высоким каменным забором. Несколько дворовых построек. Ни животных, ни других людей не видно.
Георг достал из багажника её сумку и грубо подтолкнул ногой к Юле. Кивнул на вход в дом. С содроганием она зашла в помещение. Здесь было холодно и темно, чувствовалось, что его не топили.
Чуть горьковатый запах, въевшийся в стены, который остаётся при дровяном отоплении.
Запах старых вещей, старого дерева, застоявшегося воздуха. Дом давно не проветривали.
Девушка решила не злить хозяина сопротивлением и молча подчинялась его приказам.
Он подвёл её к лестнице внутри дома, которая вела вниз.
Старые, скрипучие ступеньки…Дверь… Снаружи на двери засов…Полуподвал.
Теперь — это её тюрьма? За что?
Вместо дома, вместо любимой Москвы?
Пока он не примет последнее для неё решение.
Из темноты пахнуло сыростью и обречённостью.
Но, пока она живая. Как долго?
Нервы сдали, она беззвучно зарыдала, закрывая рот рукой.
Тюремщик подтолкнул её внутрь небольшого помещения, включил свет.