Преступление без наказания
Шрифт:
— Один мой знакомый хотел бы с вами переговорить, Ольга Юрьевна.
— Один твой знакомый? — переспросила я. — Ты не шепчи и садись на стул: К чему такие детективные замашки?
Ромка сел, а я спросила:
— Одноклассник твой, что ли? Или кто? И что ему нужно? — задавая кучу вопросов, я самым бессовестным образом выигрывала время, пытаясь сообразить, что же понадобилось Ромке или, точнее говоря, его знакомому. Я как-то давно уже не задумывалась, а есть ли у него хоть какие-то знакомые, кроме нас, работающих в редакции.
Я почесала кончик носа и резонно решила, что: раз он говорит о них, значит, знакомые точно есть.
— Ну так о чем идет речь? — подтолкнула я Ромку к изложению проблемы, даже приблизительно не предполагая, о чем может идти речь. Может быть, он хочет кого-то порекомендовать нам вторым курьером? Однако, как я понимаю, у нас и один курьер, он сам то есть, не переламывается от работы.
Ромка кашлянул для храбрости и начал коряво, волнуясь и краснея, излагать.
— Он уже взрослый, Ольга Юрьевна, — сказал Ромка, и я с удовольствием отметила это слово.
«взрослый»! Понятно, кем себя считает сам Ромка, и правильно, между прочим, его-то самого к взрослым можно будет отнести только через несколько лет, если поумнеет, конечно.
— Где же ты с ним познакомился, если он такой взрослый? — поощрительно улыбаясь, спросила я.
— Его брат учился вместе со мною, так что я его давно знаю. — Ромка жестоко почесал себе шею, добавив тише и доверительнее:
— Только у него биография не совсем того… чистая.
— Это как же понимать? Чем он ее запачкал? — начала заинтересовываться я разговором.
Если раньше ничего, кроме ерундовой просьбы, я не ожидала, то, как мне подсказывало чутье журналиста, сейчас передо мною замаячило что-то вроде малюсенькой статеечки на половину подвальчика.
— Ромка! Не тяни, рассказывай, рассказывай! — поторопила я нашего сына полка.
— Понимаете, Ольга Юрьевна, — решился Ромка, но на всякий случай опустил взгляд, — он, ну то есть брат моего одноклассника, когда-то получил три года за вооруженное ограбление и отсидел, значит.
— Три года за вооруженное ограбление? — повторила я, понимая, что предчувствие меня не обмануло и статейка точно выгорит, только надо будет ее еще высидеть, ну да за этим дело не станет. — Немного же он награбил, этот твой взрослый знакомый, если так мало дали!
Я закурила и, видя, что Ромка снова засмущался, спросила:
— Так что же от меня хочет твой налетчик? Еще кого-нибудь ограбить? Меня, что ли? Так с меня брать нечего.
— Зачем вы так, Ольга Юрьевна? — явно оскорбился Ромка за своего знакомого, и я, поняв, что перегнула с ненавязчивым юмором, поспешила на попятный. — Извини, Рома, но ты говоришь такие необычные вещи… Так что же от меня требуется?
Он к нам на работу хочет устроиться?
— Понимаете, Ольга Юрьевна, он хочет с вами поговорить! — выпалил Ромка.
— Прекрасно, — сказала я, все еще ничего не понимая, — пусть приходит. Он, надеюсь, отсидел только три года не потому, что убежал и сейчас находится в розыске?
— Нет, нет, он попал под амнистию, — покраснев от волнения, сказал Ромка, — но, понимаете, сам он прийти не может. Я сейчас вам все объясню, то есть как он мне объяснил, а я ему верю. Его в последнее время стали зажимать менты, ну, то есть органы…
— Поняла, — кивнула я.
— Из-за этих налетов, — пояснил Ромка, — кассы брали, а потом охранника убили, ну вы знаете. А он по похожему делу проходил, и теперь его постоянно вызывают и проверяют, берут показания.
— Ну-ну, — я начала подозревать, что неизвестный мне бывший грабитель решил обратиться к свободной прессе за защитой своих прав и достоинств. Мысль эта меня и заинтересовала немного, и чуть рассмешила.
— Ну вот, — продолжил Ромка, — а вчера вечером он пришел ко мне и по секрету сказал, чтобы я вам передал, что он может кое-что рассказать про эти дела. Ну, про ограбления, значит.
— Его работа? — прямо спросила я. — Колись, время пришло!
— Нет, не его! — твердо заявил Ромка и взглянул мне в глаза.
— А ты откуда знаешь? — я положила сигарету в пепельницу и сама наклонилась вперед, решив раскрутить Ромку на весь максимум информации, какой только будет возможен. Дело уже попахивало не статейкой, а полным подвалом, да еще, возможно, и с продолжением.
— Он сам так говорит, — Ромка недоуменно посмотрел на меня, словно удивляясь моей непонятливости, — мы же с ним знакомы., мы знакомы…
Ото! Десять лет! Вот сколько!
— Довод сильный, — чуть ли не восхитилась я, — но давай-ка поподробней, а? Мне надоело тебя подгонять.
— Ну получается так, Ольга Юрьевна, — начал Ромка, торопясь и сбиваясь, но все же стараясь говорить как можно подробнее. — Вчера пришел ко мне этот одноклассник Алешка и, позвал к себе, сказал, что по очень важному делу. Я собрался и пошел. А дома у него его брат. Его зовут Константин.
Он стал спрашивать про нашу газету, он много ее номеров прочитал. Ну а потом рассказал, как его, значит, стали таскать по ментовкам, ну то есть…
— Да поняла я уже все, поняла давно, ты давай к сути переходи! — прикрикнула я. — А то ты никогда так и не закончишь!
— А все! — сказал Ромка и вытаращил на меня свои честные глаза.
— Да ты же ничего еще не сказал! — возмутилась я. — Все, что я слышала, было преамбулой, давай наконец амбулу, где она?!
— Константин сказал, что ему известно, кто все это делает, но в милицию он обращаться не хочет, потому что.., ну потому что не верит им. А вам он скажет, потому что верит…
— Мне лично? — улыбнулась я.
— Газете, — поправил меня Ромка. — Он думает, что если в газете напишут про другую какую-то версию, то менты просто обязаны будут начать ее расследовать.