Преступление французского кафе (сборник)
Шрифт:
У него были жена и молодая незамужняя дочь, которых он любил без памяти, хоть и уделял им всего несколько часов в неделю. Помощником доктора в лаборатории был негр по имени Цезарь Клири.
Остальные врачи в госпитале говорили, что Клири настолько свыкся с образом жизни Джарвиса, что его, как миссисипского мула, нужно было ругнуть, чтобы он что-то понял.
Клири жил в такой же комнатке, что и доктор, но по другую сторону лаборатории. Там он спал и в полночь после встречи Ника с Лоуренсом Дивером, когда Ник бесшумно проник в комнату через окно. Все эти помещения были расположены
Ник часть вечера провел в саду. Он дождался, пока погаснет свет в лаборатории и загорится в комнате доктора, чтобы можно было приступить к осмотру места происшествия. Если в припадке ярости доктор Джарвис ударил Патрика Дивера и убил его, в лаборатории наверняка должны были появиться какие-нибудь свидетельства совершенного преступления.
Лучший способ избавиться от человеческого тела – полностью его уничтожить. Если обычный человек с подобной задачей вряд ли справится, то для такого специалиста, как доктор Джарвис, сделать это несложно. Однако на это требуется время. Патрик Дивер исчез в понедельник вечером. С тех пор прошло сорок восемь часов, но Ник все же надеялся обнаружить какие-нибудь улики, если работа по уничтожению трупа проводилась в лаборатории.
Ник пробрался в комнату Клири, чтобы обезопасить себя от каких-либо неожиданных действий со стороны негра. Клири он застал крепко спящим. Однако когда Ник покинул его комнату и скользнул в лабораторию, сон Клири стал еще более крепким.
Отлично разбиравшийся в химии Ник знал, как ввести человека в состояние глубокого сна, от которого не могут пробудить никакие природные средства. Его зелье действовало наверняка и не имело никаких пагубных последствий для здоровья.
Лаборатория не была освещена, лишь лунный свет проникал сквозь жалюзи, установленные на нижних частях окон от любопытных взглядов снаружи.
Первым, что привлекло внимание Ника, был труп, лежавший на каменном столе посередине комнаты. Несколько часов назад, когда доктор ужинал, Ник уже осмотрел лабораторию на скорую руку. Труп он видел и убедился, что это не Патрик Дивер, однако в тот раз много сделать он не успел, потому что опасался возвращения доктора. Поэтому-то ему и понадобилось совершить этот ночной визит.
Сначала он изучил инструменты, которые лежали рядом с секционным столом. Безрезультатно. Потом он с полчаса осматривал все находящееся в комнате, но также не нашел ничего подозрительного.
Под лабораторией располагался подвал, в нем, как было известно Нику, находился электрический прибор и горн, которые доктор Джарвис использовал для экспериментов.
Ник уже собрался спуститься в подвал, когда его внимание привлек шум, донесшийся из комнаты доктора. Он повернулся и увидел входящего в лабораторию доктора Джарвиса. Предполагая, что подобное может случиться, Ник предварительно замаскировался под Клири, но все же хотел по возможности не попадаться ему на глаза. Потому он притаился в самом темном углу и начал наблюдать.
Из одежды на докторе была лишь ночная рубашка, облегающая голову шапочка и красный халат, который он надевал всегда, когда собирался поработать в лаборатории или в саду. Эти халат и шапочка были такими старыми, что никто в госпитале не помнил, когда они у него появились. Клири как-то пошутил, что они, наверное, родились и выросли вместе с ним.
Не заметив Ника, доктор Джарвис направился прямиком к секционному столу. Лампы он не принес, но лунный свет ярко освещал стол.
Доктор откинул простыню, которой было накрыто тело, и стали видны голова и грудь трупа. Желание доктора заняться работой посреди ночи весьма удивило Ника. Может быть, он каким-то хитроумным способом заменил тело, которое видел Ник, на тело Патрика Дивера?
С того места, где стоял Ник, лица трупа было не рассмотреть, но, если на секционном столе лежал обычный труп, почему доктор Джарвис обращался с ним так осторожно и почему решил заняться этим в такое время?
На то, чтобы отсечь голову, опытному врачу понадобилась всего пара минут. Вскоре он поднял ее над столом, и Нику показалось, что старый доктор в лунном свете стал всматриваться в нее как-то особенно внимательно.
Неожиданно доктор Джарвис повернулся и, держа одной рукой голову за волосы, направился к тому месту, где прятался Ник. В другой руке он сжимал хирургический нож, которым проделал свою жуткую работу. Ник не надеялся остаться незамеченным. Доктор явно собирался отнести голову в подвал, а сыщик стоял возле лестницы.
Но Ник обнаружен не был. Доктор Джарвис прошел в шести футах от него, не глядя ни вправо, ни влево. С отсеченной головой в руке он начал спускаться по лестнице, и Ник незаметно последовал за ним.
В подвале царила кромешная тьма, были видны лишь язычки пламени на небольшом горне. Это дало возможность Нику приблизиться к доктору почти вплотную. Но вдруг все помещение озарилось светом: доктор Джарвис нажал на кнопку на стене, и вспыхнул ряд электрических ламп, подвешенных над горном.
Ник едва успел упасть на пол за какими-то большими стеклянными банками, наполненными прозрачной жидкостью, природу которой определить он не мог. Эти банки были расставлены на невысокой, фута в два, каменной скамье. Между ними и горном стоял доктор, Ник залег с другой стороны.
Сыщик почти не сомневался, что доктор Джарвис спустился сюда для того, чтобы сжечь голову в горне, и потому решил рассмотреть ее немедленно. Он до сих пор не был уверен, что это голова Патрика Дивера.
Встав на четвереньки, он посмотрел в просвет между двумя банками. Голова находилась не более чем в ярде от глаз Ника, но была повернута к нему затылком.
Если судить по волосам и общему виду, она могла принадлежать Диверу. Нужно было во что бы то ни стало увидеть лицо, пока доктор не бросил голову в горн, в котором бушевал усиленный химическими веществами огонь, намного более жаркий, чем горящий уголь.
И вдруг, когда казалось, что доктор вот-вот поднимет крышку горна, чтобы бросить голову в огонь, он повернулся и опустил жуткий предмет в одну из банок почти прямо над Ником. Сделано это было быстро, но аккуратно. Голова погрузилась в жидкость даже без всплеска, лишь одна-единственная капля размером не больше булавочной головки упала на кисть Ника. Она обожгла кожу, как раскаленное добела железо, и как будто прожгла руку насквозь.