Преступление Гаррарда
Шрифт:
— Этот вопрос сейчас не главный, мисс! Но нам известно, что во время совершения кражи вас не было в Лондоне. Не желаете ли вы отдать какие-либо распоряжения, мистер Гаррард? Мы хотим облегчить эту процедуру по мере возможности и можем поехать с вами на вашем же автомобиле.
— Очень благодарен вам. Если разрешите, я просмотрю письма, прибывшие за время моего отсутствия, и скажу несколько слов управляющему.
— Пожалуйста, сэр.
Гарвей сел и взял стопку писем. Сверху лежало одно в большом конверте с надписью: «В собственные руки срочно». Он вскрыл конверт и вынул два письма: одно на бланке Южного Банка, другое в запечатанном конверте, адрес на котором был надписан незнакомой ему рукой. Он прочитал письмо из банка, гласившее:
«Дорогой мистер Гаррард!
Прилагаемое письмо найдено среди ассигнаций, которые мы переписали на имя мисс Свэйл. Спешу переслать Вам его в надежде, что оно окажется Вам полезным.
С совершенным почтением
Джемс Поултон».
Чтобы выиграть время, он прочел эти строки еще раз. Его мозг лихорадочно работал. Письмо, еще не вскрытое им, несомненно, было от Эбинезера Свэйла. Не исключено, что содержание его оправдывало его поступок. Он вскрыл конверт и приступил к чтению. Не дрогнув, ознакомился с его содержанием, но чувствовал, как сильно бьется сердце.
— Странное совпадение! — произнес он наконец.— Письмо, которое я куда-то засунул и не мог найти, обнаружено среди ассигнаций, депонированных мною в банке. Разрешите прочесть его вслух, потом я передам его в ваше распоряжение.
Инспектор согласился. Гарвей, взглянув на Грэйс, начал:
«Отель «Савой», среда, вечер.
Дорогой мистер Гарвей Гаррард!
Я пишу Вам, находясь в тяжелом положении, которое вместе с сознанием долголетней дружбы с Вашей фирмой дает мне смелость обратиться к Вам с большой просьбой. Я привез с собой из Соединенных Штатов 1 000 000 долларов в американской валюте ассигнациями. Они составляют почти все мое достояние и после смерти перейдут к Грэйс Свэйл, моей внучке и единственной родственнице, которая должна через несколько дней приехать сюда из Парижа. Вчера вечером у меня был тяжелый сердечный приступ, и я чувствую себя больным и слабым. Mысль о том, что могу внезапно умереть, имея при себе такую крупную сумму, наполняет меня тяжелой тревогой. Я собираюсь поэтому посетить Вас в Вашем бюро и поручить Вам хранение своих денег.
Я прошу Вас выплачивать моей внучке проценты в сумме, какую найдете возможной, капитал же поместить в Ваше дело или какой-нибудь банк. Надеюсь, что требую от Вас не слишком многого, и хотел бы напомнить, что являюсь старым другом Вашего отца. Я положу это письмо вместе с ассигнациями на случай, если не застану Вас в торговом доме.
Искренне преданный Вам
Эбинезер Свэйл»
После того как Гарвей прочел письмо, воцарилась глубокая тишина. Только Грэйс тихонько вздохнула. Гарвею показалось, что он заметил улыбку на портрете своего отца.
— Как видите,— сказал он,— вся эта возбужденная вами из-за ассигнаций история в высшей степени смешна. Я депонировал их в банке по просьбе покойного мистера Свэйла, и они находятся теперь в распоряжении его внучки.
— Я хотела, чтобы мистер Гаррард распорядился ими,— сказала Грэйс,— и была бы рада, если бы никто не вмешивался в это. Теперь они перенесены на мое имя, и мысль о возлагаемой этим на меня ответственности внушает мне страх.
— Насколько мне известно, вы же заявили в полицию об исчезновении денег, мисс,— заметил полицейский инспектор.
— Это случилось прежде, чем я прочла письмо деда и получила сведения от мистера Гаррарда.
— А телефонное сообщение?
— Видно, кто-то сыграл с вами шутку. Я никогда в жизни не телефонировала в Скотлэнд-Ярд.
Инспектор казался немного смущенным.
— Не разрешите ли вы мне, сэр, еще раз прочесть оба письма?
Гарвей протянул их ему, и тот внимательно прочел еще раз.
— Я хотел бы телефонировать моему шефу. Можно устроить это так, чтобы меня никто не слышал?
— В коридоре есть три телефонные будки; пожалуйста, пользуйтесь любой.
Инспектор прошептал несколько слов своему коллеге и вышел. Гарвей закурил сигарету. Грэйс наклонилась к нему.
— Знал ты что-нибудь о письме? — спросила она еле слышно.
— Нет.
— Изменит ли оно положение вещей?
— Сейчас увидим.
Инспектор вошел, закрыв за собой дверь.
— Мистер Гаррард, счастлив сообщить, что мой начальник распорядился не приводить в исполнение приказа о вашем аресте. Он считает, что письмо мистера Свэйла осложняет судебное преследование, возбужденное против вас. Но все же должен попросить вас прийти к нему вместе с мисс Свэйл и, если возможно, с директором вашего банка, захватив с собой письмо. Если вы в состоянии доказать подлинность письма, процесс будет, по всей вероятности, приостановлен.
Гарвей встал.
— Думаю,— обратился он к Грэйс,— что мы сейчас же исполнил эту просьбу…
Через час они покинули Скотлэнд-Ярд. Оба молчали, немного уставшие от происшедшего.
— Благодарение Богу, что дед написал это письмо!
— И что Поултон нашел и прислал его. И все же — я вор.
— А я лгунья,— вздохнула она.
— Глупости! Уверен, что инспектор не поверил ни одному твоему слову.
— И как будто кто-нибудь мог поверить тому, что ты вор!
31
Герберт Фардаль, с озабоченным лицом ожидавший Мильдред, поднялся ей навстречу. Она поздоровалась приветливо, но несколько рассеянно.
— Сегодня вы не имеете права упрекать меня в том, что я опоздала. Посмотрите на часы,— еще нет половины первого.
— Но вы обещали мне прийти в двенадцать.
— Ах, моя память! Я была уверена, что в половине первого. Но меня ждет машина. Мы можем поехать выпить коктейль.
— Но одно это вечное ожидание отвратительно! Почему я не могу заехать за вами на вашу виллу? Вы здесь уже год, и я ни разу не посетил вас.
— Пожалуйста, Герберт, не начинайте снова. Вы знаете, мой развод утвержден. Через три педели я свободна. Надеюсь, потерпите до того времени. Не забывайте, что Гарвей наблюдает за мной. Мысль о разводе всегда была ему ненавистна.
— Глупости! Это совсем не в его характере.
— Дорогой мой! Не говорите так громко, это действует на нервы.
— Но вы принимаете других мужчин на своей вилле.
— Это наши старые друзья. Против них Гарвей ничего не имеет. Вы — единственный, кого он подозревает. А теперь один серьезный вопрос: правда ли, что я прочла о Гарвее?