Преступление по-китайски
Шрифт:
— Вы часом не из рода Вэнь Чжан, династии Чжан? — осведомился сэр Малькольм.
— Я не знать. Я быть дворецкий.
— Присаживайтесь. И давайте поговорим.
— Чжан говорить стоя.
— Ну хорошо, господин Чжан, скажите, вы же любили вашего хозяина, правда?
— Лорд Роберт большой друг.
— Я имею в виду его сына, Брайана.
— Беда как сосуд в глубине вод. Не тронь их, иначе все смешается.
— Полиция непременно найдет убийцу, господин Чжан. Но мы должны во всем разобраться, и вы, уверен, нам поможете, например, с тем же арбалетом.
— Вэнь Чжан плохо разбираться в оружии — карабин, револьвер,
— А гадальные прутики?
— Вэнь Чжан не верить в старые женские безделушки.
— А в звенящий камень на постели господина Брайана?
— Вэнь Чжан не музыкант.
Дуглас Форбс, не отличавшийся долготерпением, встал.
— Послушайте, Чжан. Будете продолжать в том же духе, заберу вас с собой, и тогда уж вам придется объясняться в Скотланд-Ярде. Вас это больше устраивает?
Дворецкий вздрогнул — на его круглом лице вдруг появилась улыбка.
— Вы только поглядите! — воскликнул Форбс. — Да он же смеется над нами!
— Да нет, — возразил сэр Малькольм. — Китаец так улыбается, когда боится. Чего же вы боитесь, господин Вэнь Чжан?
— Англичане не любить китайца. Все против китайца. А я тоже англичанин.
— Вас что, обидели наши законы? — спросил сэр Айвори.
— Не законы. Люди. Не лорд Роберт. Большой человек. Вэнь Чжан обязан лорду Роберту всем.
— Расскажите, чем именно, господин Вэнь Чжан.
Дворецкий как будто успокоился. Улыбка слетела с его губ.
— Лорд Роберт усыновить Вэнь Чжана. Вэнь Чжан быть британский гражданин. Бедный Вэнь Чжан стать дворецкий в замке. Десять тысяч лет счастья небесного.
— А смерть его сына?
— Не смерть. Наверху, в спальне.
— Он же мертв. Убит.
— Десять тысяч лет несчастья на голову Вэнь Чжана.
— Почему Вэнь Чжана?
— Молчание — мудрость простого человека.
Сэр Айвори понял, что от китайца ему больше ничего не добиться. Он не раз общался с китайцами и знал по опыту: излишняя настойчивость нагонит на него еще больше страху. Он поднялся — старший инспектор последовал его примеру — и направился в глубину помещения, где, сидя на низком стульчике, тихо плакала служанка. При виде двух приближающихся к ней мужчин девица спешно встала. Она была из тех деревенских красоток, на чьи плечи взваливают самую неблагодарную работу. Ее залитое слезами лицо тронуло сэра Айвори.
— Вы оплакиваете хозяина? Он был добр к вам?
Девица покачала головой в знак несогласия.
— Он никогда не заходил сюда, а когда я убирала постели, все время проходил мимо и даже ни разу на меня не взглянул. — Тут она совсем разрыдалась. И воскликнула: — Он даже не знал, что я есть!
Вэнь Чжан перебил ее:
— Бэтти, ступайте работать. Вы не говорить!
Девица резко отвернулась и убежала, прижимая к губам платок.
— Глупая девчонка, — обронил дворецкий.
— Влюбилась по уши, а он не про ее честь. Впрочем, с горничными такое случается, — пояснил сэр Айвори.
И они с Дугласом Форбсом вышли из кухонь, предоставив дворецкому заниматься своими делами.
— Странный малый, — заметил старший инспектор. — Слова клещами не вытянешь.
— Мы узнали по крайней мере три вещи. Во-первых, он боготворит старого лорда; во-вторых, знает, что звенящий камень — музыкальный инструмент, и, в-третьих, ему страшно. Вот только чего или кого он боится? Надо бы это узнать. И потом — любил ли Вэнь Чжан Брайана Уоллеса? В самом
— Может, займемся теперь этим толстяком, Мелвиллом? — предложил старший инспектор. — У меня так и чешутся руки допросить его с пристрастием.
— Пусть его побесится, выпустит пар, — отозвался сэр Малькольм. — Дойдет и до него черед. А пока наведаемся лучше к другу детства Брайана. Сержант, будьте любезны, проводите нас к господину Мэтью Эттенборо.
Глава 5
Когда сэр Айвори и старший инспектор вошли в зал чиппендейл, [3] Мэтью Эттенборо поднялся им навстречу. Он был высокий, спортивного сложения, с умным лицом и красивыми голубыми глазами, прекрасно подходившими к его светлым волосам. Он сразу же произвел достойное впечатление на Дугласа Форбса, считавшего, что английская молодежь делится на «красавцев» и «убогих»; красавцев телом, душой и духом и убогих как в физическом и духовном смысле, так и в плане одежды.
3
Чиппендейл — стиль английской мебели XVIII века.
Форбс научился различать эти две категории, причем безапелляционно, у своего любимого Джека Филипа Крюсгрейва, автора бессмертного «Руководства по проведению полицейского дознания за тридцать три урока». Мэтью Эттенборо, хоть и был явно подавлен давешними событиями, являл собой яркий пример «красавца». После знакомства они втроем сели в «готические» кресла в стиле чиппендейл, давшем название и залу.
— Я имел честь встречаться с лордом Уоллесом, отцом вашего несчастного друга Брайана, в нашем клубе, — начал сэр Малькольм. — Это был замечательный человек, не правда ли?
— Безусловно, — проговорил Мэтью, — хотя он всегда держался на расстоянии. Я мало его знал.
— Извините, что подвергли испытанию ваше терпение здесь, в этом зале.
— О, пустяки. Я все думал о его ужасной смерти. Бедный Брайан. Собирался отметить свое тридцатипятилетие.
— Вы оба закончили Кембридж, судя по эмблеме на вашем блейзере.
— Мы были очень близкими друзьями. Его смерть потрясла меня до глубины души. И кто только был способен на столь варварское злодеяние! Безумие какое-то, понимаете?
— Какие были отношения у Брайана с отцом?
Мэтью такой вопрос, похоже, озадачил.
— Господи, как вам сказать? Да, конечно, я же говорил, лорд Роберт предпочитал держаться на расстоянии.
— Даже с сыном?
— Брайан сам жаловался. Однажды он сказал, как сейчас помню: «У меня как будто нет отца».
— А с Вэнь Чжаном?
— У Брайана с Вэнь Чжаном?
— Нет, у лорда Роберта с Чжаном. Какие между ними были отношения?
Тут уж Мэтью и правда почувствовал себя не в своей тарелке. Он заерзал в кресле и после недолгих колебаний вдруг выпалил: