Преступление победителя
Шрифт:
Стрела просвистела над мишенью.
— Верекс, что тебе сказала моя служанка?
— Ничего особенного… Пока что. — Должно быть, он разглядел в глазах Кестрель страх, который она так тщательно скрывала, и смягчился. — Пусть так и остается, хорошо?
Кестрель выдавила широкую улыбку. Верекс вздохнул.
— Идем, — сказал он. — Хочу посмотреть, как стреляет Риша.
Кестрель послушно пошла следом. Она была рада, что решила не участвовать в соревновании. Сейчас у нее слишком дрожали руки.
Риша натянула тетиву. Прямая осанка, правильная позиция. Кестрель
Риша выпустила стрелу, которая плавно взлетела и вонзилась в край мишени. До сих пор ни одна выпущенная ею стрела не попала даже близко к центру. Кестрель удивилась такому отсутствию меткости — у Риши была подозрительно хорошая стойка стрелка. Хотя, возможно, во всем виноват ветер.
Риша снова прицелилась.
— …родится первым? — произнес кто-то рядом с Кестрель. — Маленький принц или принцесса?
Верекс, стоявший рядом, замер. Кестрель осмотрелась. Неподалеку от них сплетничали придворные, бросая взгляды в сторону принца и его невесты. Кестрель прекрасно расслышала, что обсуждали сплетники, но почему-то далеко не сразу поняла, о чем именно они говорили. А когда поняла, то вспыхнула от стыда.
Риша отпустила тетиву. Стрела вонзилась в самый центр мишени.
32
Когда Арин принялся за изучение дакранского, ему показалось, что он вспоминает нечто давно забытое. Язык восточных земель отчасти напоминал гэрранский. В строении фраз было много общего, и, хотя слова отличались, сходство в их звучании все же чувствовалось. Дакранский давался Арину легко.
А вот сама страна оказалась странной и непривычной. В еде дакранам важнее был цвет, чем вкус. Одежду здесь носили простую, зато красились ярко, причем и женщины, и мужчины. Рошар, например, очень выразительно подводил глаза, будто желал показать: он знает, как сильно это подчеркивает увечья, но ему все равно.
Арину разрешили свободно передвигаться по замку и в пределах города.
— Все знают, кто ты такой, — пожал плечами Рошар. — Зайдешь куда не следует — городские стражники с удовольствием тебя пристрелят.
— А «куда не следует» — это куда?
Рошар предложил Арину выяснить это самостоятельно. Его сестра тем временем держалась в стороне.
Поначалу Арин не покидал замок, решив, что он для королевы — все равно что ракушка для моллюска. Если как следует изучить каждый коридор и нишу во дворце, возможно, Арин сумеет лучше понять эту женщину. Тогда легче будет убедить ее заключить союз с Гэрраном.
Но в головокружительном сочетании полупрозрачных стен с плотным мрамором Арин не нашел ни единой подсказки. Он бесцельно бродил по комнатам. Иногда откуда-то доносилась музыка. На востоке имелся инструмент, похожий на гэрранскую скрипку, только подставка у нее была пониже, а струны натягивались намного туже. Музыка у дакранов выходила намного более ритмичная: смычок двигался резко, было много щипковых нот.
Арин редко видел королеву. Когда они случайно встречались, та проходила мимо с холодным безразличием, и он отчего-то сразу вспоминал, что безоружен. Его родители считали, что постоянно носят оружие лишь варвары. Но Арин успел привыкнуть к кинжалу Кестрель. Без клинка он чувствовал себя неловко… И от этого злился еще больше.
Жители востока ходили вооруженные до зубов, предпочитая небольшие кинжалы и ножи. Арин нигде еще не видел таких крохотных арбалетов. Рошар рассказал, что они уступают западным в дальности, зато бьют точнее и заряжать их намного проще.
Любовь дакранов к миниатюрным вещам трудно было не заметить. На стенах в замке висели миниатюрные картины размером с ладонь. Желоба, куда стекала с крыши вода, украшали крохотные мозаичные изображения стрекоз. На полках в комнатах для курения стояли часы не больше наручных и фарфоровые яйца, внутри которых прятались стеклянные змейки или крохотные механические тигры, щелкающие зубами.
Однажды Арин забрел в какую-то дальнюю комнату и нашел макет замка на пьедестале. Покои внутри модели были выполнены очень подробно. Арин пожалел, что у него нет лупы. Он подцепил ногтем миниатюрный кран, повернул его, и в ванну размером с чайную чашку полилась вода. Арин почувствовал себя огромным, грубым и неуклюжим.
— Мне сообщили, что ты тут, — произнес кто-то у него за спиной. Это оказался Рошар.
Арин закрыл игрушечный кран.
— Вот здесь располагались комнаты моей сестры. — По голосу Рошара было понятно, о какой из сестер идет речь. Он уставился на макет покоев, которые с виду прекрасно подходили для маленькой принцессы. Возле кровати с балдахином стоял сундучок. Арин открыл его. Он ожидал, что Рошар потребует убрать руки, но тот лишь смотрел с любопытством, прищурив черные глаза, напоминавшие глаза стеклянных змеек в фарфоровых яйцах. Арин потянулся указательным пальцем внутрь сундучка и тут же отдернул руку На пальце выступила кровь. Казалось, в кожу только что впились чьи-то крохотные зубки.
Рошар достал сундучок из макета, вытряхнул его содержимое на свою ладонь и показал Арину. Миниатюрное оружие. Мечи размером со спичку. Кинжалы, похожие на острую металлическую стружку. Рошар сжал их в кулаке, а потом высыпал крохотные окровавленные клинки в игрушечную комнату Риши.
— Пойдем отсюда, — сказал он.
— Лучше всего отрубить голову, — размышлял Рошар, пока Арин работал веслами. Они плыли по каналу, день стоял ясный. — Что скажешь? Повесить неинтересно, ты слишком тяжелый, шея сразу сломается.
— Отрубить голову — это тоже быстрая казнь.
— Нет, если взять тупой топор.
Подобные разговоры они вели постоянно. Рошар любезно обучал Арина дакранским названиям различных видов казни, всякий раз напоминая, в чьих руках находится его жизнь. Такие беседы обычно приводили восточного принца в прекрасное расположение духа. Сейчас он удобно устроился на противоположном конце лодки, скрестив руки на груди, свесив одну ногу в воду и глядя в голубое небо. Но сегодня его безмятежность казалась Арину показной. В позе Рошара чувствовалось какое-то напряжение.