Преступление высшей пробы

Серова Марина

– Замечательно выглядишь, Танюш! Рад тебя видеть.

– Спасибо, взаимно, – улыбнулась я, отвечая одновременно и на комплимент, и на приветствие.

Если судить по внешнему лоску, то Солодовников по-прежнему жил припеваючи. Я мельком бросила взгляд в окно – на стоянке красовалась новенькая иномарка. Поскольку, кроме нас с Олегом, новых посетителей в кафе пока не было, я предположила, что машина принадлежит именно Солодовникову, и не ошиблась.

– Это мое недавнее приобретение, – усмехнулся Олег, видимо,

заметив мой взгляд. – Нравится?

Я кивнула.

– Отличное авто, – завила я вполне искренне. – Поздравляю.

– Спасибо…

Тут подошла официантка, и Солодовников сделал заказ, ограничившись чашкой черного кофе и небольшим сандвичем. Все это практически через мгновение материализовалось перед ним на столике.

– Знаешь, Танюш, – Солодовников с задумчивым видом отпил немного кофе, слегка отодвинув тарелку с сандвичем, – последнее время вообще кусок в горло не идет. Буквально силком заставляю себя есть хоть немного, иначе не очень-то попрыгаешь…

Теперь я более внимательно вгляделась в лицо своего клиента. Олег не лукавил – возле четко очерченных губ залегли жесткие скорбные складки, под глазами появились тени, как при длительной бессоннице.

Я не вправе кого-либо осуждать, возможно, Солодовников был не самым лучшим супругом и довольно беспечным отцом. Однако одно я знала наверняка – Олег всегда был нежным и заботливым сыном. Смерть матери стала для него страшным ударом, и я, как никто другой, понимала его желание как можно скорее найти убийцу.

Олег принялся механически жевать кусок сандвича. Казалось, он действительно через силу заставляет себя есть.

– Когда это случилось? – тихо спросила я.

– Совсем недавно, – отозвался Олег. – Два дня назад.

– Маму нашел ты?

Солодовников вздохнул и покачал головой.

– Нет, Саша. – Я машинально отметила, что Солодовников перестал называть сына Сашком. Да и голос его звучал теперь гораздо теплее, по-отечески, что ли. – Он ведь часто заходит… заходил к маме. Сразу позвонил мне, кричит, что бабушку убили. Я даже не понял, что он тогда говорил. Только в голове стучит: «Она лежит вся в крови!» Думал, сейчас приеду и все будет в порядке. Крикнул, что еду. И еще сказал, чтобы вызывал «Скорую». А он заплакал…

Судя по его виду, Олег и сам был недалек от того, чтобы заплакать.

– А полицию Саша не вызывал? – Я понимала, что Солодовникову нелегко вновь вспоминать все эти подробности, но чтобы провести расследование, я была вынуждена задавать вопросы.

– Полицию вызвал я, – проговорил Солодовников. – «Скорая», к сожалению, не понадобилась… Мама действительно лежала на полу, вокруг головы большая лужа крови. Ее с силой ударили чем-то тяжелым, мне в полиции потом объяснили.

– Ты сказал, в квартире твоей мамы был обыск. Что-нибудь пропало?

– Нет, ничего. Вообще ничего, в том-то и дело. –

Олег внимательно рассматривал свои руки, сложив их перед собой на столе. – И следов взлома никаких. Они считают, что мама сама открыла дверь. Спрашивали, подозреваю ли я кого-нибудь из знакомых.

– А ты подозреваешь?

Олег недоуменно посмотрел на меня.

– Да в том-то и дело, что нет! – раздраженно отозвался он. – Ты что, мою маму не помнишь? Ну не было у нее врагов, ее все любили. Она же как ребенок!

Олег сжал кулаки. Елену Григорьевну я прекрасно помнила, и, на мой взгляд, все обстояло именно так, как и говорил Олег.

Елена Григорьевна была милейшей старушкой, мне и самой показалась нелепой сама мысль, что кто-то мог желать ей смерти. Тем не менее этот кто-то убил ее, причем довольно жестоко.

– Возможно, это был все-таки вор, – предположила я вслух. – Есть вероятность, что он не собирался убивать твою маму, просто не рассчитал силу удара. А потом кто-то спугнул его на лестнице, и он удрал, так и не зайдя в квартиру.

– В полиции тоже так считают, – кивнул Солодовников и посмотрел мне в лицо: – Ну так что, ты возьмешься за это дело?

Я кивнула без малейших колебаний:

– Конечно, приступаю прямо сегодня.

Олег улыбнулся, и его лицо разгладилось.

– Спасибо, Танюш! Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

– У меня есть еще пара вопросов. – Я заметила, что Олег бросил взгляд на часы.

– Конечно, спрашивай. – Он внимательно посмотрел на меня.

– Полиция уже успела кого-нибудь опросить? Я имею в виду возможных свидетелей.

– Ну… – Солодовников нахмурился. – Насколько мне известно, в первую очередь поговорили с консьержем. Милый такой старичок, сидит на своем посту на первом этаже, как полагается.

«Консьерж», – мысленно взяла я на заметку.

Олег потер ладонями виски.

– Да, и еще мамину соседку. Молодая такая, кажется, мать-одиночка. Живет в квартире напротив. У мамы в доме такое расположение квартир, если ты помнишь. Две двери выходят в общий коридор. А две другие квартиры – через площадку с лифтом. Не знаю, опрашивали ли их. Даже если и так, что толку. Так далеко вполне могли ничего не увидеть и не услышать. Даже если и дома были. А ведь это будний день, все на работе.

Он был прав. Преступники почему-то предпочитают обходиться без свидетелей.

– А эта самая мать-одиночка, – попыталась выяснить я, – она что-нибудь слышала?

Олег пожал плечами.

– Вряд ли, иначе дело продвигалось бы быстрее. Мне-то ничего не сказали, сослались на тайну следствия.

– Да, кстати, ты упомянул, что первым о случившемся узнал твой сын Саша. Мне и с ним надо будет поговорить, ты ведь понимаешь?

– Само собой, – не стал возражать Солодовников. – Запиши его номер.