Преступления и призраки (сборник)
Шрифт:
– Запомни, Роза, – сказала пожилая леди, выделяя каждое второе или третье слово энергичным кивком, что делало ее похожей на полную и добродушную воробьиху, – ты из семьи Мортонов, и ничто кроме как Мортон. В тебе нет ни одной капли французской крови, моя дорогая!
– Но papa был французом, не так ли? – запротестовала Роза.
– Да, моя дорогая, но ты – чистокровная Мортон. Твой отец был добрым и хорошим человеком, несмотря на то что был французом и имел рост всего пять футов четыре дюйма. Но мои дети – истинные шотландцы. Мой отец был шести футов двух дюймов ростом, и таким же был бы мой брат, если бы няня не читала книги, положив их ему на голову, когда катала его в коляске. В итоге его сдавили до такой степени, что он получился почти квадратным, бедняжка, но в основе своей он – рослый и красивый человек. Заметь, и Генри, и Джек – высокие мужчины, так что было бы нелепо считать их кем-нибудь, кроме как Мортонами, а ты – их сестра. Нет, нет, Роза, не пытайся меня переубедить – в тебе нет ни одной капли крови твоего отца!
Закончив сии размышления, пожилая леди упустила разом двадцать петель своего вязания и клубок пряжи. Он мгновенно укатился за посудный шкаф, повинуясь странному инстинкту, которым обладают все упавшие круглые предметы. Вытащить его удалось только Розе, да и то после десяти минут энергичной работы: вслепую, кочергой.
Небольшой перерыв, видно, вызвал изменение в течении мыслей миссис Латур.
– Генри сегодня задерживается, – отметила она вслух.
– Да, он собирался отправиться в Национальный Театр, чтобы попросить роль, ты же знаешь. Надеюсь, сегодня его не огорчат.
– Я уверена: невозможно постичь причину того, что они когда-нибудь откажут в месте такому статному молодцу, – сказала гордая своим сыном мать. – Думаю, даже если он неспособен играть в принципе, театр будет наполнен людьми, пришедшими просто посмотреть на него.
– А я думаю о том, что мне надо было родиться мужчиной, мама, – сказала Роза, надув губки, чтобы наглядно продемонстрировать свою мысль о мужской негибкости.
– Почему? И что ты бы тогда делала, доченька?
– А что бы я не делала? Я бы писала книги, учила, воевала – да мало ли?
Услышав этот список истинно мужских дел, миссис Латур рассмеялась, и твердость Розы тут же растаяла, обратившись в яркую улыбку на радость матери.
– Papa был солдатом, – сказала она.
– Дорогая, сейчас нет войн. Но поверь: я помню, что во время моего детства – наша семья тогда жила в Лондоне, – людей убивали по двадцать-тридцать тысяч в день. Это было тогда, когда еще молодой сэр Артур Уэлсли отправился на Полуостров. [32] У нас была соседка, миссис Мак-Винтер – ее сына ранили, бедняжку! Это была мучительная история. Он как раз проползал через какую-то брешь в какой-то стене, где-то на Континенте, когда какой-то злой человек подбежал и что-то воткнул в него.
32
Имеется в виду Португальская и Испанская кампании сэра Артура Уэлсли Веллингтона.
– Как жалко! – сказала Роза, пытаясь скрыть улыбку.
– Да, и я помню, как молодой Мак-Винтер сказал, что он никогда не видел этого человека прежде, после чего добавил, что желает никогда не увидеть его вновь. Было это под… как там это место называлось… Бадья-нос!
– Бадахос [33] , мама.
– Я так и сказала, дорогая. Этот случай очень сильно угнетал юного Мак-Винтера и, можно сказать, навел уныние на всю семью, на некоторое время, конечно. Но Англия очень сильно изменилась с той поры. Посмотри, даже язык, как мне кажется, изменился удивительным образом. Я не уверена, что смогу понять его, если вернусь. Наш Джек сейчас в Эдинбурге, и его речь сделалась такой утонченной, что ни я, ни ты, Роза, его даже не понимаем. Мы не можем держаться наравне с ним, живя в чужой стране.
33
Имеется в виду штурм и взятие английскими войсками города Бадахос в Испании в 1812 г.
– Джек использует кое-какие странные слова, – подтвердила Роза.
– У меня есть новое письмо от него, почтальон принес его вечером, – продолжила гордая мать. Поискав письмо в карманах, она открыла ридикюль и нашла наконец конверт. – Бедная я, бедная! Вот оно! Я на самом деле не могу понять ни одного слова из него, моя дорогая, кроме того, что несчастный мальчик попал в какую-то историю.
– Историю, мам?
– Да, что-то неприятное, во всяком случае. Он не рассыпается в подробностях. Только послушай, Роза, письмо очень короткое. Может быть, тебе удастся понять, что оно значит. Я вынуждена признать, что для меня все в нем написанное – какая-то головоломка. Где мои очки? Вот начало: «Дорогая мама» – это понятно и очень приятно, потому что дальше идет: «Я перебросил пони в Кембридже». Как ты думаешь, что имел в виду твой брат, написав это, моя дорогая?
– Я уверена, что совсем не понимаю, мамочка, – сказала юная леди, обдумав таинственное предложение.
– Ты же знаешь, что он не смог бы швыряться лошадками, даже пони. Это слишком тяжело, хотя он и сильный мальчик. Его бедный дорогой отец всегда говорил, что у него будут крепкие мускулы, но пони – это ведь чересчур, не так ли? Это, видимо, его способ сказать нам, что лошадь перебросила его через что-то, и этот инцидент, без сомнения, случился в Кембридже.
– Очень может быть, мамочка.
– Да, теперь послушай дальше: «Это весьма болезненная царапина, тем более что я продул безо всякого шанса отыграться». Подумай, Роза! Что-то поранило нашего бедного, любимого мальчика! Или, быть может, он сам кого-то поранил? Я не могу понять, что там было на самом деле. Трудно представить, что пони поцарапал его: ведь у пони копыта, а не когти, а подковы – ведь они же должны быть без шипов, не так ли?
– Я не думаю, что причиной был пони [34] , – рассмеялась Роза.
34
Тем не менее причиной явно был именно «пони», «лошадка» – но в значении, неизвестном дамам: синоним двадцати пяти фунтов стерлингов. То есть речь идет о карточном проигрыше.
– Все это очень загадочно. Следующее предложение немного яснее. Он пишет: «Если у вас есть что-нибудь из наличности, пришлите». Я думаю, что понимаю смысл этой фразы, хотя она единственная понятная во всем письме. Без сомнения, он хочет покрыть свои расходы на доктора, бедный мальчик! В постскриптуме он добавил, что иначе «очень скоро может набежать кругленькая сумма сверху», так что если промедлить, может быть еще хуже. Но он надеется, что не будет.
– Ну, это утешает, – ответила Роза. – Надеюсь, он скоро приедет и разъяснит смысл всего этого.
– Давай лучше приготовим стол для ужина, – подумав, ответила пожилая леди. – Генри скоро придет.
– Не надо звать Мари, – ответила дочь. – Джек сказал бы, что у меня «в руках все горит», когда я накрываю на стол.
Мать рассмеялась, глядя на то, как ее дорогая дочка запорхала по комнате, но вновь погрузилась в безбрежную тоску, взглянув на дочкин расклад приборов на столе.
– Ты положила вот этому гостю четыре ножа, хотя следует класть не более трех, – со вздохом сказала она, – в то время как его сосед справа не имеет ничего, кроме одной-единственной вилки. Послушай, Роза: не шаги ли это твоего брата?