Преступления страсти. Алчность (новеллы)
Шрифт:
После этого Анатолий счел, что составил себе доброе имя в Европе и может предъявить его как визитную карточку в России. Он, надо сказать, обладал алчностью к титулам, алчностью особого рода. Чаще она называется тщеславием. Правнук тульского оружейника желал быть не просто баснословно богатым (он уже таким являлся) — он еще желал быть именитым богачом. Мечтал титуловаться «вашим сиятельством» и быть запросто вхожим в светское общество любой европейской страны, а прежде всего — России.
Анатолий уже понял, что царь его недолюбливает. Но женщины были к нему неравнодушны, поэтому он крепко надеялся завоевать, вернее, купить благосклонность царицы. Купить ее можно было только благотворительностью,
Разумеется, Анатолий согласен был взять в супруги не дочь самого государя, а какую-нибудь из дочек его братьев, дядьев, племянников, кузенов — все-таки Романовых в России расплодилось множество. Однако ему деликатно дали понять, что аппетиты выскочки, чье дворянство пожаловано менее столетия назад, чрезмерны. Мол, деньги деньгами, но со свиным рылом в калашный-то рядок соваться не стоит.
Анатолий впал в ярость и сорвался вновь за границу, дав понять при дворе, что о нем еще услышат. И услышат не единожды!
Он явился во Флоренцию, где когда-то служил русским посланником его отец и где по нему, как известно, осталась самая благодарная память. Имя Демидова сделало Анатолия желанным гостем, а когда великий князь Леопольд II Лорранский узнал, что он готов продолжить дело своего отца и сделать несколько крупных пожертвований, то принял его с распростертыми объятиями. Анатолий не просто осыпал Флоренцию благодеяниями, но и купил небольшую область Сан-Донато, а герцог в благодарность пожаловал ему титул князя Сан-Донато.
Фактически получалось так, что Анатолий купил себе титул. Об этом вслух не говорилось (в смысле, в его присутствии), однако шепотки летали, да еще как. А в России вообще не раз и не два даже при дворе злословили: мол, сей парвеню поступил, как настоящий выскочка. Как ни назови его, выходит все одно и то ж…
Купленный титул «не засчитался» царем: в России он силы не имел, зваться его сиятельством Анатолий Демидов имел право только за границей.
— Вам нужно прославиться, — сказал ему Жюль Жанен, французский журналист, с которым в это время Демидов весьма сдружился. — У вас есть деньги, есть титул — вам нужна слава, которая сделает вас знаменитым в России.
В ту пору в Старом и Новом Свете, особенно во Франции, в большую моду вошли умные люди, исследователи, совершающие дальние путешествия и географические открытия. Например, Шампольон прочел египетские иероглифы… Жанен тоже мечтал о мировой славе первооткрывателя; отчего-то уверился, что в Южной России могут быть открыты баснословные богатства скифов, и уговорил Демидова финансировать поездку туда. Не найдя сокровищ скифов, Жанен все же написал интереснейший отчет о путешествии. Однако Демидов счел, что славы простого мецената ему мало, и опубликовал его отчет под своим именем (Жанен был щедро вознагражден, и весьма немалые деньги излечили его уязвленное тщеславие), вернее, под псевдонимом Nil-Tag (все знали, что под ним скрывается Демидов): «Esquisse d’un voyage dans la Russie mе?ridionale et la Crimе?e». Вышли также «Lettres sur l’Empire de Russie». Потом Демидов дал средства на путешествие по России французcкого художника Дюранда, составившего и издавшего в Париже альбом видов: «Voyage pittoresque et archе?ologique en Russie».
За деятельность во благо науки Демидову пожаловали ордена, в парижских салонах его встречали с интересом. Дамы стали уважать не только содержимое его кошелька, но и его интеллект. Правда, вскоре стало ясно, что слухи об этом интеллекте изрядно преувеличены. Да и натуру свою Анатолий не мог изменить. Демидов оставался таким же сластолюбцем, каким был всегда, таким же жестоким и необузданным человеком, но если раньше он давал себе волю лишь в России, несколько сдерживаясь в Европе, то теперь сдерживаться перестал, полагая, что князю Сан-Донато все дозволено.
Ничуть не бывало! Его жестокость лишь первое время считалась проявлением оригинальности. После того как он кошмарным образом избил, почти изувечил свою любовницу, Фанни де Монто, предмет поклонения парижан (Демидову надоела веселая красотка, и он хотел от нее избавиться, для чего избрал самый радикальный способ, чтоб не приставала больше), Париж отвернулся от него.
Зализывать раны, нанесенные его тщеславию, Анатолий уехал во Флоренцию, где его все еще носили на руках. Жанен, который к тому времени порядком порастратил отступные за свое авторское право, решил снова заработать на чудачествах своего покровителя. Однако мигом понял, что слава интеллектуала Демидова больше не волнует. Речь шла о восстановлении реноме и привлечении к своему имени самого благосклонного внимания.
— Вам нужно жениться на принцессе, — сказал однажды Жанен Демидову. — Такой брак позволит вам войти в королевскую семью, все двери откроются перед вами!
Тот посмотрел на журналиста как на сумасшедшего. Ведь это было самой заветной мечтой Анатолия, однако он давно убедился, что ни одной царевны или принцессы (назовите как хотите!) из русской императорской фамилии ему не видать как своих ушей.
— Да кто говорит о русской императорской фамилии? — пожал плечами Жанен. — Племянница Наполеона I вам подойдет? Принцесса, состоящая в родстве с немецкими герцогскими и королевскими домами, а через них и с русской императорской фамилией. Ее мать, принцесса Вюртембергская, — родственница самого русского императора Николая по линии его матери. Ее кузина замужем за братом царя… Девушка, о которой я веду речь, — дочь короля Вестфалии Жерома. Правда, теперь он носит имя князь де Монфор, но сути дела это не меняет.
— Принцесса Матильда! — догадался Анатолий, и глаза его вспыхнули. Впрочем, они тут же подернулись пеленой уныния: — Нет, она никогда не даст своего согласия.
— Она, может быть, и поартачится некоторое время, — ухмыльнулся Жанен, который хорошо знал человеческую природу, — но уверяю вас, что согласие князя Монфора вам уже обеспечено.
Алчная природа Жерома Бонапарта, младшего брата Наполеона, была притчей во языцех. Также всем было известно, что он великий ловелас. Еще в 1803 году он женился на дочери балтиморского купца Елизавете Паттерсон, но в 1805 году оставил ее по требованию Наполеона и вернулся во Францию. Император был одержим страстью породниться с королевскими семьями и заразил этой страстью все свое многочисленное семейство.
Став французским принцем и получив после Тильзитского мира новообразованное Вестфальское королевство, Жером женился в 1807 году на принцессе Екатерине, дочери короля Фридриха Вюртембергского. С тех пор Жером превесело существовал в Касселе среди роскоши и блеска, меняя любовниц, мало заботясь об управлении, вполне подчиняясь разорительным для страны требованиям Наполеона. Да и сам он быстро привык жить на широкую ногу, транжиря направо и налево все, что попадало ему в руки. Но закончилось все разорением королевства.