Преступления страсти. Ревность (новеллы)
Шрифт:
– А ну, говори, от кого ты беременна, девка? – злобно спросила Елизавета и сильно ущипнула Френсис.
– Я не девка, – моментально обрела чувство собственного достоинства тайная леди Эссекс. – И беременна я от собственного мужа.
– Что?! – изумилась Елизавета. – Но я не помню, чтобы кто-то просил у меня разрешения жениться на тебе.
Френсис испугалась и зарыдала. Елизавета потребовала назвать имя мужчины – Френсис отмалчивалась, даже несмотря на пару оплеух, которые закатила ей разъяренная королева. И Елизавета начала подозревать самое худшее.
– Говори, кто он! – закричала она, себя не помня. – Или я выбью из тебя его имя! А заодно и его ребенка!
– Мой муж – граф Эссекс, – призналась Френсис.
Королева уставилась на нее неподвижным взглядом Медузы Горгоны, все уничтожающим, все обращающим в камень. Впрочем, нет, казалось, она сама окаменела!
Перепуганная Френсис забыла об этикете и бросилась вон, а вслед ей летел безумный голос королевы:
– Послать за Эссексом! Доставить его сюда немедленно!
Последовавшее за этим объяснение могли слышать все, кто ни пожелал, столь громко кричала Елизавета. Что характерно, Эссекс кричал на нее так же громко. Сначала все были уверены, что прямиком из дворца ослушник и дерзец отправится в Тауэр. Однако постепенно буря улеглась.
– Она сказала, что имела свои виды на то, на ком меня женить, – объяснил Эссекс леди Летиции, вернувшись домой. – Сказала, что Френсис не слишком хороша для меня. «Ты мог бы составить партию более достойную, от твоей руки не отказалась бы и владетельная принцесса!» Но это, конечно, отговорка для оправдания ее гнева. Она все равно сходила бы с ума, на ком бы я ни женился.
Леди Летиция подумала, что история повторяется. Какой-то бесконечный танец, который танцуют они с королевой, а мужчины, самые любимые мужчины ее и королевы, всего лишь их партнеры…
История повторялась! Роберт Эссекс с женой были удалены от двора и чуть не год прожили в провинции. Но после рождения ребенка графу Эссексу было разрешено вернуться к Елизавете. Однако королева не пожелала видеть Френсис.
И все началось сначала! Королева и молодой граф снова стали добрыми друзьями – к величайшей досаде Рейли и всех других, которые уже порадовались было падению его звезды. Напрасно радовались! Елизавета не отпускала своего возлюбленного ни на шаг, она танцевала с ним, шутила только с ним, смеялась только его остротам, умилялась его дерзостью и откровенностью, играла с ним в карты до рассвета и вообще места себе не находила, когда его не было рядом.
Это преисполнило Эссекса безграничной уверенностью в себе и в любви к нему королевы. Честолюбивые мечтания вновь овладели им. Не удалась эскапада в Испании – значит, следует поискать себя в другом. Например, в министерской деятельности. Чем он хуже других советников королевы, которые лихо управляют страной? Чем он хуже Уильяма Сесила, лорда Берли, хранителя печати и первого советника королевы?
Самонадеянность Роберта простиралась не только на сферу деятельности государственной. Он в самом деле был сыном своей чувственной матери, а потому очень скоро начал изменять жене. Причем отнюдь не только с дамами высокородными, например с графиней Ноттингем, которая была влюблена в него до неприличия и не раз даже покушалась на самоубийство… Только гордыня ее мужа защищала безрассудную женщину: связываться с Ноттингемом побаивались и слишком уж о графине не сплетничали. Кажется, даже до королевы не дошли слухи о ней и об Эссексе. В основном фаворит Елизаветы изменял ей довольно пошло: с ее же горничными! У него уже было два сына от Френсис, но горничные не отставали от благородных леди – Элизабет Сатвэлл назвала своего (его) сына Уолтером Деверо, Мэри Говард тоже родила, и мисс Рассел, мисс Бриджес тоже, и все они были беспрестанно унижаемы и уничижаемы королевой за связь с ее возлюбленным.
А он делал что хотел, уверенный, будто ему все дозволено! Однако время его истекало… О нет, Елизавета по-прежнему обожала Эссекса, но теперь к обожанию примешивалась сильнейшая доля раздражения. Ну да, она ведь была не только женщина, но и королева, а Эссекс – не только ее любимый мужчина, но и не слишком удачливый, чрезмерно самонадеянный государственный деятель. Иногда, раздражаясь, Елизавета называла его «дикий Робин», а «дикими» в те времена иногда называли сумасшедших. Право, в действиях Эссекса, ошалевшего от вседозволенности, оставалось все меньше разумного. Он становился гибельно самонадеян. Врагов становилось у него все больше. Скоро его врагом стала и королева.
Ирландия – этот вечный камень преткновения для английской короны – на сей раз стала яблоком раздора между королевой и ее ненаглядным «enfant terrible». Королева собиралась послать туда делегацию палаты лордов во главе с сэром Уильямом Ноллисом, с которым была в родстве (так же, как и Эссекс) и которому вполне доверяла. Однако Эссекс внезапно воскликнул:
– Это не та кандидатура. Я предлагаю послать в Ирландию Джорджа Кэрью.
Конечно, Кэрью хорошо знал положение в Ирландии, однако королева настаивала, что руководить делегацией должен Ноллис.
– Вы ошибаетесь, мадам, – возразил Эссекс. – Мой дядя не подходит. Кэрью – вот кто вам нужен!
Такой наглости еще никто себе не позволял! Королеву вполне можно было убедить – например, Сесил умел это делать очень искусно, – однако никому и в голову не могло прийти лезть напролом, да еще говорить с нею в таком тоне!
Елизавета, впрочем, сдержалась. Она просто пожала плечами, как бы призывая присутствующих не обращать внимания на всякие глупости, и продолжала разговаривать так, словно Эссекса тут и не было. Следуя ее примеру, на него перестали обращать внимание и остальные.
Но тут кровь бросилась в голову Эссексу. Он вскочил и, красный от злости, демонстративно повернувшись к королеве спиной, пошел вон из зала.
Этого Елизавета не могла снести! Она поймала его за руку, повернула к себе и надавала пощечин со словами:
– За такую дерзость тебя следует повесить!
Эссекс от ярости лишился рассудка. Он схватился за шпагу и вытащил бы ее, когда бы не был немедленно схвачен. Его вытащили из зала, а он упирался ногами и кричал, что не потерпел бы такого оскорбления от самого Генриха VIII, не то что от женщины!
– Ну так иди и повесься! – крикнула Елизавета.
Прошло довольно много времени, прежде чем напряженная ситуация рассосалась. Сначала бесился Эссекс, хотя мать, сестра и жена умоляли его примириться с королевой. Потом Елизавета не желала его принимать, и наконец он от горя даже заболел. Ну, тут уж сердце влюбленной женщины заныло от тоски и жалости – она послала к Эссексу своего врача, Роберт мгновенно выздоровел, и на ближайшем балу королева танцевала только с ним. Оба были в явном восторге друг от друга, а главное, он поехал в Ирландию, где назревало очередное восстание. Это доказало, что королева ему доверяет по-прежнему и принимает его всерьез. Эссекс получил полномочия на усмирение Ирландии.