Преступления страсти. Ревность (новеллы)
Шрифт:
Теперь им принадлежало настоящее…
Елизавета необычайно привязалась к Роберту Эссексу. Конечно, ее привязанность можно оправдать тем, что он годился ей по возрасту в сыновья, однако в отношении Елизаветы к своим фаворитам никогда не было и намека на родственные чувства. Отнюдь не было! Тем паче, если мужчина такой красавец, как Эссекс, с этими его каштановыми глазами, темными глазами, с этой его порывистой искренностью, которая была такой непривычной в придворном притворном мире. И даже если не всегда такая искренность нравилась королеве, то умиляла и трогала ее. Роберт – второй Роберт! – совершенно завладел сердцем Елизаветы.
А ему казалось, что мир создан для него. И любовь королевы – тоже для него. Он ревновал к тридцатипятилетнему капитану королевской охраны Уолтеру Рейли, однако верил, что Елизавета никого так не любила, как любит его. Ну а он… Он мог говорить только о королеве – даже с матерью, которую считал несправедливо ею обиженной. Летиция помнила, как раньше негодованием горели его глаза, а теперь они сияли от восхищения.
– Она удивительная женщина! – твердил он пылко. – Она ни с кем не сравнима! Конечно, она немолода, даже старше тебя, я прекрасно знаю, но рядом с ней я не думаю о ее возрасте, я о нем забываю!
– Тем более что она хорошо умеет свой возраст скрывать с помощью париков, румян и пудры, – с невинным видом поддакивала леди Летиция. Однако невинный вид сохранять ей становилось все труднее и труднее. Мало того, что она всю жизнь ревновала к королеве своего мужа. Теперь так же сильно, если не больше, несчастная мать ревновала к ней сына! – У королевы сейчас двенадцать париков, причем все того же цвета, какими были ее собственные волосы в ту пору, когда она была совсем юной девушкой.
– Да ну, я ничего не понимаю в женских штучках… – отмахивался Эссекс. – Знаю только, что рядом с ней чувствуешь себя, словно рядом с богиней!
Летиция едва не лишалась сознания от таких слов. По-прежнему Лейстер был для королевы словно супруг, но теперь у нее был как бы молодой любовник – Эссекс. Она отняла у Лейстера пост стремянного, но пожаловала его званием лорда стюарда королевского дома. А стремянным королевы стал теперь Эссекс Лейстер.
И еще теперь Елизавета носила в основном белый цвет, который шел ей, как никогда раньше, делая гораздо моложе. С нежным румянцем на белом лице, стройная (Елизавета берегла фигуру и была очень умеренной в еде), изящная, с летящей походкой – она и в самом деле чудилась издалека юной девушкой, когда легко шла рядом с Эссексом, доверчиво обращая к нему лицо и смеясь тому же, чему смеялся он.
Пожалуй, Роберт Эссекс тоже был влюблен в Елизавету. Может быть, он не вожделел ее так, как она его, но нежность, восторг, смущение, гордость ее любовью образовали в его сердце очень причудливую смесь, которой он был опьянен посильнее, чем другие люди бывают опьянены настоящей любовью. Королева все больше восхищалась его непосредственностью и откровенностью. Ведь он так откровенно выказывал ей свое обожание, свой восторг! Причем не льстил так грубо и неумело, как делали многие другие фавориты. Его чувство было похоже на истинную любовь…
Само собой, внезапное возвышение молодого и обворожительного графа Эссекса не могло не вызвать негодования у прежних фаворитов. Прежде всего – у Рейли. Конечно, королева очень ловко обходилась со своими любимчиками, ни в коем случае не давая кому-то из них зачахнуть от невнимания, но все же Эссекс сейчас первенствовал и над Водой, как звала она Рейли, и над Ягненком, как звался Хэттон, и даже, кажется, над Глазами – Робертом Лейстером. Но люди знающие, наблюдая стремительный взлет юного Эссекса, предполагали, что и падение его будет внезапным. Внезапным и болезненным! Он может переоценить свою привлекательность, и тогда грянет беда.
Да, Роберт был убежден, что королева совершенно принадлежит ему. Однако она обожала дразнить своих милых, а главное, даже по уши влюбившись в Эссекса, Елизавета не утратила интереса… к другим красивым молодым людям. И однажды она засмотрелась на Чарльза Маунтджоя. Тот и в самом деле красивый юноша, с великолепными светлыми волосами и голубыми глазами, был, кроме того, хорошо начитан, особенно по части истории, что не могло не привлекать Елизавету, которая больше кокетства, флирта, любви и танцев ценила только умные разговоры с умными (и желательно красивыми!) людьми. А еще Чарльз Маунтджой был заядлым шахматистом.
Как-то раз Елизавета подарила ему золотую фигурку шахматной королевы. Узнав об этом, Эссекс просто на дыбы взвился от ревности!
– Кажется, у нас при дворе каждый дурак может стать фаворитом! – бросил он… и, само собой разумеется, немедленно последовала дуэль.
Летиция тогда в страхе подумала, что у ее сына не слишком-то много шансов зажиться на белом свете, если он будет давать волю ревности всякий раз, когда королева вздумает засмотреться на очередного красавчика.
Правда, с Чарльзом Маунтджоем повезло. Юноша был не только красив, но и умен. Он прекрасно понимал все побуждения, которые движут Робертом, а потому не прикончил его, хотя гораздо лучше владел шпагой, а только слегка ранил. И пока Эссекс выздоравливал, они с Чарльзом подружились настолько, что тот стал бывать в замке леди Летиции, завоевав расположение и ее, и сэра Лейстера. Правда, ненадолго. Нет, вины Чарльза в том не было. Просто-напросто Роберт Дадли, граф Лейстер, умер.
Обстоятельства его смерти остались столь же темны, как истинные его отношения с королевой. Ходили слухи, что он поймал свою супругу на адюльтере с его же собственным стремянным, бывшим на двадцать лет ее моложе, и пригрозил ее прикончить. И попытался напоить ее каким-то редкостным вином… однако Летиция вспомнила участь Эми Росбарт и пить вино не стала – напротив, подсунула его самому Роберту, поменяв бокалы местами. Наутро Лейстера нашли мертвым… И никто не знал, даже сама Летиция, отравила она мужа или он в самом деле скончался от внезапного сердечного приступа.
Главное даже не в этом. Королева лишилась человека, который был смыслом ее жизни всегда. Теперь ее терзали мысли о том, как чудесно они могли бы прожить жизнь, если бы она не была столь тщеславна, если бы не любила корону больше всех мужчин на свете, если бы предпочла любимого мужчину Англии… Мучительными были ее мысли. Теперь ей казалось, что только Роберт Дадли любил ее по-настоящему. Ведь он любил ее ради нее самой – еще когда любить ее было смертельно опасно! А прелестные мальчики, которые порхают вокруг нее, как мотыльки, – они ведь любят только корону, ищут только королевских щедрот и почестей. Не будет на ее голове короны – и их любви не будет. А Роберт…