Преступники и преступления. С древности до наших дней. Заговорщики. Террористы

Мамичев Дмитрий Анатольевич

Царствование Романа было самым постыдным. Вверив управление государством людям недостойным, он окружил себя шутами и куртизанами и только и делал, что проводил время в их кругу.

Один историк сохранил перечень развлечений, которым Роман предавался втечение одного дня. Утром император присутствовал на играх в цирке, потоки давал банкеты сенаторам, раздавал подарки народу, играла в мяч, проезжал по Босфору в шлюпке, ехал на охоту, убивал больших кабанов и возвращался к вечеру во дворец, где наслаждался музыкой и любовался танцами. Слушая советы жены, Феофано, он приказал своей матери и пяти сестрам удалиться в монастырь.

Сестры повиновались, но императрица Елена восстала, угрожая сыну лишением трона. Роман вскоре был отравлен своей женой.

Феофано именем малолетних детей — Василия, которому было пять лет, и двухлетнего Константина — как опекунша

стала управлять империей. Потом она вышла замуж за полководца Никифора, провозглашенного императором. Это бракосочетание знаменательно тем, что прекрасно отражало нравы того времени. Никифор крестил когда-то одного из детей Феофано, а потому и считался ее кумом. Константинопольский патриарх из-за этого обстоятельства отказался освятить этот брак, противный законам церкви.

Но Феофано и Никифор энергично отвергали свое духовное родство. Тогда им обоим была предложена присяга. Никифор и Феофано согласились принять присягу и публично отреклись от того, что было известно всем гражданам без исключения. Тем не менее, брак был совершен и патриарх благословил его.

Между супругами, конечно, не было ни согласия, ни любви. Никифор был чересчур небрежен к Феофано, а последняя, способная только на преступления и никогда не отличавшаяся постоянством, завела себе любовника, генерала Иоанна Цимисхия, который вступил с ней в тайную связь, ставшую потом явной.

Любовники, само собой разумеется, в скором времени решили свергнуть с трона Никифора. Во дворце, в комнате Феофано, были скрыты заговорщики; об этом узнал Никифор и отдал приказание сделать обыск. По непростительной небрежности, именно та комната, где скрывались заговорщики, и не была осмотрена.

В ту же ночь Цимисхий и несколько офицеров высадились на берегу Босфора, около стен дворца. Феофано спустила им из окна шелковую лестницу, по которой они влезли внутрь; здесь они соединились со спрятавшимися заранее заговорщиками и с помощью императрицы проникли в спальню Никифора. Злодеи набросились на спящего, переломали ему ребра и кинжалами нанесли многочисленные раны в голову.

Народ, узнав, что заговорщики напали на дворец, бросился защищать императора: солдаты охраны и слуг отворили дверь в его спальню и увидали его окровавленного, лежащего на полу на медвежьей шкуре. При виде этой страшной картины все испугались и бросились бежать вон из дворца. Цимисхий тотчас же был провозглашен императором и Феофано надела на его голову корону.

Несчастный Никифор, за несколько часов до появления заговорщиков, послал приказ своему брату, генералу Леону, чтобы он привел во дворец отряд избранных солдат. К несчастью, Леон, увлекшись игрой, прочел приказ чересчур поздно. Когда он привел отряд во дворец, то Никифор был уже убит, а Цимисхий провозглашен императором. Солдаты тотчас же его покинули и он должен был спасаться в алтаре Святой Софии.

Иоанн Цимисхий, взяв за руки двух молоденьких августов, Василия и Константина, представился народу и был провозглашен императором.

Феофано, организовавшая убийство мужа для того, чтобы захватить трон и царствовать со своим любовником, горько ошиблась в расчете — ее выгнали из дворца и заперли в монастырь Армении. Прежде чем удалиться, она упрекала нового императора в неблагодарности и. увидав около него своего маленького сына Василия, который не протестовал против ее ссылки, назвала его скифом, варваром и бросилась душить ребенка, что несомненно сделала бы, если бы ее не удержали.

Семь лет спустя, когда умер Цимисхий, Феофано с сыновьями была призвана ко двору, но отказалась от власти (976 г.). Оба сына Феофано некоторое время царствовали сообща, но потом, когда умер Василий, Константин VIII остался на троне один.

Пио О. Жизнь римских императриц. — СПб., 1895.

БОРИС И ГЛЕБ — ПЕРВЫЕ РУССКИЕ СВЯТЫЕ

Великий князь Киевский Владимир Святой [75] усыновил своего племянника Святополка, [76] однако ж не любил его и, кажется, предвидел в нем будущего злодея. Современный летописец немецкий Дитмар, говорит, что Святополк, правитель Туровской области, женатый на дочери польского короля Болеслава, хотел, по наущению своего тестя, отложиться от России и что великий князь, узнав о том, заключил в темницу сего неблагодарного племянника, жену его и немецкого епископа Реинберна, который приехал с дочерью Болеслава. Владимир — может быть, при конце жизни своей — простил Святополка: обрадованный смертиею дяди и благодетеля сей недостойный князь спешил воспользоваться ею; созвал граждан, объявил себя государем Киевским и роздал им множество сокровищ из казны Владимировой. Граждане брали дары, но с печальным сердцем: ибо друзья и братья их находились в походе с князем Борисом, любезным отцу и народу. Уже Борис, нигде не встретив печенегов,

возвращался с войском и стоял на берегу реки Альты: там принесли ему весть о кончине родителя, и добродетельный сын занимался единственно своею искреннею горестию. Товарищи побед Владимировых говорили ему: «Князь! С тобою дружина и воины отца твоего; поди в Киев и будь государем России!» Борис ответствовал: «Могу ли поднять руку на брата старейшего? Он должен быть мне вторым отцом». Сия нежная чувствительность казалась воинам малодушием: оставив князя мягкосердечного, они пошли к тому, кто властолюбием своим заслуживал в их глазах право властвовать.

75

Владимир — великий князь Киевский 980–1015. В 979 г. победил иубил своего брата великого князя Киевского Ярополка и сам стал великим князем Киевским. В его правление произошло крещение Руси.

76

Своего старшего сына и законного наследника Святополка Владимир ненавидел. Святополка звали «сыном 2-х отцов», так как Владимир захватил в плен и взял в жены его мать-гречанку, бывшую беременной от им же убитого брата князя Ярополка.

Но Святополк имел только дерзость злодея. Он послал уверить Бориса в любви своей, обещая дать ему новые владения, и в то же время приехал ночью в Вышегород, собрал тамошних бояр на совет. «Хотите ли доказать мне верность свою?» — спросил новый государь. Бояре ответствовали, что они рады положить за него свои головы. Святополк требовал от них головы Бориса, и сии недостойные взялись услужить князю злодеянием. Юный Борис, окруженный единственно малочисленным слугами, был еще в стане на реке Альте. Убийцы ночью приблизились к шатру его и, слыша, что сей набожный юноша молится, остановились. Борис, уведомленный о злом намерении брата, изливал пред всевышним сердце свое в святых песнях Давидовых. Он же знал, что убийцы стоят за шатром, и с новым жаром молился… за Святополка; наконец, успокоив душу небесною верою, лег на одр и с твердостию ожидал смерти. Его молчание возвратило смелость злодеям: они вломились в шатер и копьями пронзили Бориса, также верного отрока его, который хотел своим телом защитить государя и друга. Сей юный воин, именем Георгий, родом из Венгрии, был сердечно любим князем своим и в знак милости его носил на шее золотую гривну: корыстолюбивые убийцы не могли ее снять, и для того отрубили ему голову. Они умертвили и других княжеских отроков, которые не хотели спасаться бегством, но все легли на месте. Тело Борисово завернули в намет и повезли к Святополку. Узнав, что брат его еще дышит, он велел двум варягам довершить злодеяние: один из них вонзил меч в сердце умирающему… Сей несчастный юноша, стройный, величественный, пленял всех красотою и любезностию; имел взор приятный и веселый; отличался храбростию в битвах и мудростию в советах. Летописец хотел передать будущим векам имена главных убийц и называет их: Путша, Талец, Елович, Ляшко. В Несторово время они были еще в свежей памяти и предметом общего омерзения. Святополк без сомнения наградил сих людей, ибо имел еще нужду в злодеях.

Он немедленно отправил гонца к муромскому князю Глебу сказать ему, что Владимир болен и желает видеть его. Глеб, обманутый сею ложною вестию, с малочисленною дружиною спешил в Киев. Дорогою он упал с лошади и повредил себе ногу; однако ж не хотел остановиться и продолжал свой путь от Смоленска водою. Близ сего города настиг его посланный от брата Ярослава, князя новогородского, с уведомлением о смерти Владимировой и гнусном коварстве Святополка; но в то самое время, когда Глеб чувствительный, набожный подобно Борису, оплакивал отца нелюбимого брата, в усердных молитвах поверяя небу горесть свою, явились вооруженные убийцы и схватили его ладию. Дружина муромская оробела: Горясер, начальник злодеев, велел умертвить князя, и собственный повар Глебов, именем, Торчин, желая угодить Святополку, зарезал своего несчастного государя. Труп его лежал несколько времени на берегу, между двумя колодами, и был наконец погребен в вышегородской церкви св. Василия, вместе с телом Бориса.

Еще Святополк не насытился кровию братьев. Древлянский князь Святослав, предвидя его намерение овладеть всею Россиею и будучи не в силах ему сопротивляться, хотел уйти в Венгрию; но слуги Святополковы догнали его близ гор Карпатских и лишили жизни. Братоубийца торжествовал злодеяния свои, как славные и счастливые дела: собирал граждан киевских, дарил им деньги, одежду и надеялся щедростию приобрести любовь народную: [77]

Карамзин Н. М. История государства Российского. — Ростов н/Д.: Феникс, 1994.

77

В последовавшей гражданской войне Святополка с братом Ярославом Новгородским, победу одержал последний. Святополк бежал на запад и вскоре умер.