Преступники. Факел сатаны
Шрифт:
– Простите, Захар Петрович, – постучала она по наручным часам. – Вскрытие у меня. – Гранская тяжело вздохнула. – Вот от чего отвыкла. Впрочем, так и не могла привыкнуть… После этого бессонные ночи, кошмары…
– Вы никогда мне об этом не говорили, – несколько удивился Захар Петрович. – И, кстати, вас никто не обязывает присутствовать.
– Конечно. По закону вот по профессиональному долгу… Вдруг во время вскрытия откроются обстоятельства, требующие новых вопросов к судмедэксперту. Лучше сразу, по ходу дела…
Они поднялись. И уже в дверях сказала:
– А насчет моих версий – изложу их, когда в голове кое–что уляжется. Да и, надеюсь, вот–вот подойдут свеженькие факты…
ГЛАВА III
Перефразируя
Прямо из «Ущелья туров» капитан направился на Центральный рынок, снискавший в Южноморске славу не меньшую, чем знаменитый на всю страну Рижский в Москве. Южноморцы окрестили свой «фарц–плац». И неспроста. Рядом с колхозным рынком разросся ларечный городок, торгующий кооперативными изделиями, на задворках которого вам предлагали из–под полы товары со всего света. Гонконгское видео и магнитофонные кассеты, японские презервативы, голландские бритвенные лезвия, чехословацкие и китайские сорочки, итальянские колготки, американскую жевательную резинку, косметику неизвестного происхождения, но неизменно выдаваемую за французскую, сигареты всевозможных марок и прочую фарцу, вымененную или купленную у иностранцев. Время от времени на фарцовщиков устраивали облаву. Они на несколько дней затаивались, однако вскоре подпольная ярмарка опять набирала силу. «Фарцплац» был притчей во языцех на многих совещаниях в УВД. Однако борьба с ним – сизифов труд, приносящий ноль результатов ввиду крепчающего дефицита всюду и во всем.
Особенно удручающе подействовало на Жура то, что «фарцплац» особенно оживился после трагического землетрясения в Армении. Стали задерживать спекулянтов с вещами, отправленными из–за границы в помощь пострадавшим. На иных вещах даже не были спороты нашивки – «Детям Армении»…
У Виктора Павловича не укладывалось в голове: как можно наживаться на горе и гибели тысяч людей?!
Ларечный городок бурлил сейчас не так сильно, как в курортный сезон, но все же толпы местных и приезжих заполняли асфальтированную площадку, на которой разместилось несколько десятков магазинчиков, забитых штанами, куртками, плащами, сапожками и штиблетами «под Запад». Здесь же бойко торговали чебуреками и шашлыками. Над всем этим торжищем стоял густой рев рок–музыки. Майкла Джексона сменял Пресняков–младший, а того – «Машина времени» и Алла Пугачева.
Жур потолкался среди покупателей и просто зевак, изумленных изобилием и еще больше ценами, постоял у картин модернистского и почти порнографического толка, но человека в шортах, описанного Молотковым, не встретил. Будь он здесь, наметанный глаз капитана обязательно зацепил бы Моржа.
После бесплодного фланирования Виктор Павлович нырнул в отделение милиции, расположенное рядом с рынком, связался по телефону с начальником областного угрозыска. К тому сходились сведения о поисках приятеля Баобаба. Была задействована, можно сказать, вся милиция города и области. Особое внимание уделялось речному, автобусному и железнодорожному вокзалам, аэропорту. Как говорится, мышь не прошмыгнула бы. Но, похоже, Морж сматываться из Южноморска пока не собирался и никаким транспортом еще не пользовался. Значит – в городе. А вот где именно… Может быть, не на самом базаре, а где–нибудь рядом? Замначальника отдела угрозыска посоветовал поговорить с постовыми. Капитан снова окунулся в людской водоворот «фарцплаца».
Двух постовых (теперь не разрешалось ходить поодиночке) Жур увидел возле торговок снедью.
– Нужно поговорить, – негромко сказал Жур.
Старшина, узнав оперуполномоченного, потянул руку с «демократизатором» к козырьку.
– Здравия же…
– Отставить, – еще тише произнес Виктор Павлович. – Отойдем.
Втроем они нашли укромный уголок. Капитан поинтересовался, известен ли постовым описанный Молотковым гражданин. Выяснилось, что да. Старшина подтвердил: Морж часто бывает на «фарцплаце». Но сегодня, кажется, не появлялся.
– А может, он «у Дуни»? Гадает, – высказал предположение сержант.
«У Дуни» – так назывался уютный сквер неподалеку. С раскидистыми старыми каштанами. Когда–то там стояла размноженная по стране тысячами копий статуя пресловутой девицы с веслом, с чьей–то легкой руки окрещенная Дуней. Шедевр безымянного ваятеля давно убрали, а название осталось.
– Гадает? – переспросил капитан. – В каком смысле?
– По руке, – объяснил старшина. – Любую цыганку за пояс заткнет. Все скажет: про хвори ваши, про прошлое и про будущее… Точно, товарищ капитан, попробуйте посмотреть Моржа в сквере, у детской площадки.
Детская площадка была пуста. Сказочные персонажи, сработанные из дерева, дожидались детворы. Рядом стояли столы для любителей домино и шахмат. Игроки собирались обычно под вечер. Лишь один старичок в теплой безрукавке и помятой фетровой шляпе тоскливо поджидал напарника, положив сухие руки на облезлую шахматную коробку–доску. Сразу видно – завсегдатай. К нему и подрулил капитан.
– Сразимся, – обрадовался старичок, тряхнув фанерной коробкой, в которой прогремели фигуры.
– Ой, проиграете, папаша! – весело сказал Жур.
– А это еще бабка надвое сказала, – ответил местный Каспаров, в мгновение ока выстроив на доске шахматные ряды.
По жребию ему выпали белые. Виктор Павлович имел первый разряд, но весьма искусно позволил старичку овладеть инициативой. Тот заметно повеселел и охотно отвечал на вопросы. По мере того как черные шли к неминуемому краху, капитан все больше узнавал о гадателе, который довольно часто появлялся в сквере, чтобы стрельнуть несколько трешек у желающих узнать свою судьбу. Морж заканчивал свои «сеансы», когда набирал на две бутылки водки.
– Выходит, алкаш? – как бы вскользь поинтересовался Жур, подготавливая катастрофу своему королю.
– По–черному пьет, – ответил «гроссмейстер», предвкушая скорый триумф белых. – Но какого лешего с ним якшается Руслан Яковлевич, ума не приложу… Только свое достоинство теряет, честное слово!
– Вы имеете в виду?… – весь напрягся капитан, сделав, однако, вид, что весьма озабочен следующим ходом.
– Вот именно, товарища Бабухина, – ответил старичок, потирая руки перед окончательным ударом. – Руслан Яковлевич – человек! Помог мне, как никто… Я три года обивал пороги, куда только не стучался, но кому дело до старика?
– А что у вас приключилось?
– Крыша текла, рамы сыпались, полы разошлись. А мне знай твердят: дом предназначен на снос, скоро получите новую квартиру. Знаю, я это «скоро», пятнадцать лет обещают… Нашлись добрые люди, посоветовали записаться на прием к товарищу Бабухину. Он–де никому не отказывает. И вправду, такую бумагу жахнул в РЭУ, что тут же пришли ремонтники… Вам мат, дорогой товарищ! – радостно произнес старичок.
– Увы, – деланно–огорченно сказал Жур. – Старая гвардия, она…