Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина
Шрифт:
Я внимательно слушал и даже несколько удивлялся: в чем он хочет меня убедить? Убеждать надо бы не меня, а Кремль, но слушал, не перебивая. Ответил: «Предложение Алексия II принимаю. Благодарю за участие и стремление к примирению. Ни один депутат не будет возражать — все будут довольны».
И тут я заметил какое-то удивление — не только в глазах, оно отразилось в мимике митрополита, сопровождающих его других священников. Мне это было непонятно — и первоначальное смущение, когда Кирилл говорил о необходимости переговоров, и удивление, когда я сказал, что немедленно готов начать переговоры. Выяснилась причина этого быстро.
— Я так боялся, что вы откажетесь от переговоров, — облегченно сказал митрополит Кирилл, — нам так много всего пришлось слышать о том, что вы, Руслан Имранович, против всяких переговоров
Я был необычайно удивлен. Коротко разъяснил церковному иерарху, что и в мыслях такого не было и готов немедленно встретиться с Ельциным и Черномырдиным, с любыми лицами, которые будут уполномочены вести полноценные переговоры с конкретными обязательствами.
Договорились, что два председателя палат — Абдулатипов и Соколов, будут представлять на переговорах парламент. С тем и ушли святые отцы, довольные. На вечернем заседании раздавали всем депутатам Воззвание Алексия II. Съезд согласился и с кандидатурами Соколова и Абдулатипова на предстоящих переговорах.
Россия стоит на краю пропасти: или остановится падение, или России грозит распад, за который нас проклянут будущие поколения.
Противостояние у Дома Советов в любой миг может взорвать хрупкий мир.
Слезно умоляю: не совершайте кровопролития, не пытайтесь решить политические проблемы силой.
Не поддавайтесь на провокации. Нынешней смутной ситуацией могут воспользоваться экстремисты, преступные элементы и просто нездоровые люди. Одна пуля возле Дома Советов может привести к кровавой бойне, эхо которой прокатится по всей стране.
Призываю ослабить политическое противостояние, так как политические цели не могут препятствовать людям, находящимся в Доме Советов, пользоваться медикаментами, теплом и связью.
Русская Православная Церковь призывает к диалогу.
В связи с событиями вокруг Дома Советов созывается экстренное заседание Священного Синода.
Прошу молиться всех верующих за спасение России и даже тех, кто никогда не был в храме. Совместными усилиями спасем Россию.
Верю: Господь даст силу народу своему. Господь благословит народ свой миром (Пс. 28, стих 11).
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II 29 сентября 1993 года
Все слова Патриарха Алексия II полностью соответствовали мыслям депутатов, поэтому Воззвание было принято Съездом с ликованием. Депутаты говорили, что можно договориться. Патриарх предложил посредничество и место для встречи — Свято-Данилов монастырь. Я согласился...
Откровенно говоря, нам казалось, что высокие церковные иерархи призовут к разуму Ельцина, покажут ему всю абсурдность его действий, решительно заставят отменить указ № 1400... Ничего этого не произошло — Кремль использовал церковь как средство пропаганды и инструмент прикрытия своих кровавых замыслов. И больше — ничего.
Концентрация мятежных сил
К концу первой недели осады мятежниками обстановка определенно сдвинулась в пользу сил парламентской демократии. Расчет на то, что ельцинистам удастся путем подкупа, раздачи должностей или шантажом уговорить и принудить большинство народных депутатов покинуть Парламентский дворец, оставив меня в одиночестве — провалился, их большинство проявило непреклонную решимость отстоять Закон, свою честь и достоинство. Лидеры мятежников нервничали, их охватил испуг, переходящий в страх. Сугубо гражданские люди, такие как сам Ельцин, Черномырдин, Гайдар, Бурбулис, Филатов, Полторанин, Шахрай и другие — стали требовать от генералов МВД, армии и спецслужб «решительных действий». 28 сентября Парламентский дворец полностью обнесли колючей проволокой, ужесточили режим прохода в здание, автомобили с парламентской серией отбирали. Подтягивалась бронетехника. В один из этих дней появилась специальная машина — агитационный желтый БТР, его передатчик начал орать на всю центральную площадь вульгарную песенку: «путана, путана, путана...», затем грубый голос: «Сдавайтесь! Вы получите хлеб и воду!» — Примерно так, как показывали гитлеровцев в кинофильмах, осаждающих партизан. Народ немедленно прозвал презрительно эту машину «желтым Геббельсом». Видимо, затейники этого дурацкого
К 3 октября в Москве ельцинистами было введено более 70 тыс. войск армии и МВД. Кстати, общая численность московской милиции — 100 тыс. человек. Помимо этого в Москву были стянуты части ГУО, взявшие под плотную охрану Кремль, а также подразделения дивизии им. Дзержинского, включая спецназ и около 50 бронетранспортеров.
Решение о начале операции «Кольцо» было принято в штабе президента 29 сентября (участвовали Ельцин, Черномырдин, Шумейко, Филатов, Ерин, Грачев, Куликов, Гайдар, Батурин, Панкратов, Лужков). Это произошло сразу после предупреждения со стороны У. Кристофера и после консультаций с послом США Пикерингом — они торопили, сообщили, что вынуждены будут вмешаться, если события затянутся. Они были обеспокоены тем, что общественное мнение в России постепенно восстанавливалось против Ельцина.
В основном уже стала ясна негативная позиция субъектов Федерации по отношению к действиям Кремля и продолжению осады Белого дома. Наметилась угроза раскола в Вооруженных силах. Тяжелое впечатление на Ельцина, Черномырдина и К0 произвел срыв заседания коллегии Министерства обороны. Это случилось 28 сентября. Грачев был в истерике, а 29 сентября он «исчез». И даже отчаянные попытки самых пронырливых журналистов найти его оказались безрезультатными. И вдруг «исчезнувший» Грачев «отозвал» свое интервью «Московским новостям» от 29 сентября, в котором обещал, что армия сохранит нейтралитет в политическом противостоянии. Другим подтверждением того, что решение о применении силы было принято 29 сентября, можно считать пресс-конференцию Сергея Шахрая. В этот день вице-премьер твердо заявил, что не будет ни штурма Белого дома, ни чрезвычайного положения. Но опытные депутаты хорошо знали натуру этого злобного человека, и если он говорил, что «захвата» не будет, следовательно, надо было ждать худшего — нападения ельцинских мятежников.
В новую стадию вошла операция по дезинформации и дезориентации общественного мнения.
СМИ распространяли на весь мир клеветнические утверждения о каких-то «тысячах боевиков», находящихся под «командованием Хасбулатова». Вспомнил знаменитое интервью Полторанина итальянской газете, в которой он хвастливо утверждал, что он «предотвратил мятеж» этих самых боевиков — гвардейцев председателя парламента. Где же эти «мои боевики»? — как бы они понадобились нам сегодня, если бы они существовали, а не были мифом в сумасбродной полторанинской голове? Ну, куда Геббельсу до Полторанина! И даже редактор «Известий» Голембиовский позже похвалялся — дескать, наша газета первой (!) подняла вопрос об «охране» в Белом доме. Каков циник — первым «запустить» клевету и похваляться своим «провокационным подвигом»! И эти люди претендуют на то, чтобы говорить от имени самой демократии. ...Пришел певец Иосиф Кобзон. Говорит шутливо:
— Руслан Имранович, я ожидал здесь в Белом доме увидеть толпы полупьяных депутатов и какой-то сброд — так о вас пишет по существу вся столичная печать — а у вас здесь, как и до 21 сентября — полный порядок, строгости только больше.
Я: рад видеть вас, Иосиф Давыдович, недавно здесь был художник Александр Шилов, еще несколько деятелей культуры, писатели. Но в целом представители культуры какие-то «странные» — или скатились к позициям 30-х годов, поддерживая кремлевских палачей, или испуганно забились в свои щели и выжидают — «кто кого пересилит»? А сколько всегда было шума по поводу роли творческой интеллигенции? Вот сегодня для нее реальный шекспировский вопрос — мир или война, другими словами, поддержать расправу с нами или потребовать снятия блокады и перейти к переговорам. Где позиция этой прославленной интеллигенции? Почему она не потребует — «остановите это безумие!». Более того, некоторые «представители» ее даже подталкивают кремлевских дураков к насильственной расправе — абсолютно повторяя поведение в период процессов над Бухариным и другими, когда публично требовали самой жестокой казни над «шпионами»! Вы сами, Иосиф Давыдович, видите ту бездну падения ваших собратьев?