Преторианец Дорна
Шрифт:
Архам понял, что дыхание вернулось к губам, онемение в руках и ногах и боль в груди отступили.
– Повелитель… – с трудом произнёс он, и конечности, которые до сих пор отказывались двигаться, и плоть, которая не слушалась приказов, подняли его сначала на колени, а потом и на ноги.
Рогал Дорн стоял с непокрытой головой между своими сыновьями-воинами, золотая броня светилась от дыма варпа, кровавые рубины сверкали в когтях серебряных орлов. Чёрные глаза вспыхнули на лице абсолютного контроля и резкой тени.
На противоположной стороне зала Альфарий встретил взгляд брата.
– Нам есть о чём поговорить, брат, – произнёс
На лице Дорна не дрогнул ни мускул.
– Огонь, – приказал он.
Хускарлы открыли огонь. Свет и болты ударили сплошным потоком из грохочущих стволов. Во тьме замерцали огни, когда выстрелы врезались в поля, окружавшие место вокруг Альфария. Ослепительная белизна заполнила помещение, пока щиты вспыхивали от ударов.
Архам подавил каждое ощущение, каждое чувство слабости, каждую частицу мук и заставил себя идти вперёд. Вспышки света затопили линзы шлема, и зрение исчезло в тумане звёзд и статики. Он протянул руку и сорвал шлем. В воздухе стоял запах взрывов и озона. Была кровь. Кровь лилась из него, плескалась под бронёй и капала на палубу, пока он, покачиваясь, направлялся к повелителю и братьям.
Альфарий пропал. Хускарлы продвигались вперёд. По движениям воинов Архам понял, что вспышки силовых щитов наполовину ослепили их. Хускарлы продолжали наступать с Дорном во главе, ведя огонь из болтеров в прекрасной синхронности. Раскаты грома телепортации смешались с грохотом выстрелов, и материализовались новые гигантские фигуры.
Архам остановился. Вокруг него два потока брони врезались друг в друга, золотой и синий. Хускарлы и лернейцы сошлись в смертельной схватке, клиники визжали, вгрызаясь в доспехи. Дорн рванулся вперёд и Архам увидел только размытую дугу взлетевших и упавших “Зубов Шторма”, кровь, искры и разорванный металл. Лернеец отлетел назад с кровавым каньоном в груди. Другой Альфа-Легионер шагнул вперёд, острие цепного клинка вонзилось в лицевую панель его шлема и погрузилось в череп. Обрезки металла и костей полетели во все стороны, когда Дорн поднял терминатора над полом и вырвал клинок. Он нанёс следующий удар, прежде чем труп рухнул на палубу.
Хускарлы клином двигались за ним, обрушивались удары молотов, вздымались раскаты ложного грома. Лернейцы ворвались в их ряды. Цепной кулак врезался в грудь хускарла. Эмалированные листья упали, когда алмазные зубья прогрызлись сквозь лавр чести, броню и плоть. Воин с тускло-серебряным напоминавшим ящера шлемом вонзил силовые когти в хускарла и разорвал воина пополам во взрыве молнии. От выстрелов волкитов в воздухе повисла красная пелена.
И внезапно посреди смертоносного потока появился Альфарий, в его атаках не было ни ритма, ни рисунка. Мгновенно он оказался в переднем ряду, вращая “Тусклым Копьём” вокруг себя, клинок превратился в размытое пятно крови и дыма, рассекая броню и отрубая руки и ноги. Затем он отступил, размахивая копьём, пока хускарлы шагнули в освободившееся пространство. Внезапно он резко сблизился, кромсая и пронзая, как мясники Пожирателей Миров, затем последовал колющий удар в горло, лёгкий, как дуновение ветерка.
Дорн глубоко вклинился в ряды лернейцев, красное забрызгало его лицо, кровь лилась с “Зубов Шторма”. И тут с внезапностью, от которой у Архама перехватило дыхание, из толчеи тел выскользнула копьё Альфария. Наконечник мерцал, серебряное отражение исчезало в тумане, и Архаму показалось, что звук покинул уши, когда оружие устремилось к груди его повелителя.
Это был прекрасный
И “Зубы Шторма” встретили выпад копья, и реальность завопила. Фонтан серебряных искр ударил из места, где соприкоснулись два оружия. Альфарий и Дорн стояли друг перед другом, и казалось, что вселенная освободила место для встречи двух братьев.
– Я пришёл сюда ради тебя, Рогал, – произнёс Альфарий, скользнув назад и вращая копьём. Дорн снова и снова наносил рубящие удары, и каждая атака рассекала воздух. – Дело в победе. Настоящей победе.
Лернеец преградил путь Дорну. “Зубы Шторма” прошли сквозь тело терминатора. Кишечные жидкости и кровь ударили фонтаном, когда рухнули мёртвая плоть и броня. Лернейцы и хускарлы образовали сжимающееся кольцо вокруг двух примархов.
– Посмотри на это. Посмотри на то, что я сделал здесь. Эту войну не выиграть твоими способами, – продолжал Альфарий. Дорн стоял перед ним, и копьё неожиданно замерло, пока брат навис над братом отлитой из золота статуей мести. Дорн рубанул вниз. Альфарий поднял копьё. Оружие столкнулось, и внезапно примарх Альфа-Легиона завращался вперёд и “Зубы Шторма” по дуге прошли мимо, не причинив вреда. – Но ты не видишь, за что сражаешься. Мы оба сражаемся за будущее, Рогал.
Альфарий сделал выпад. Дорн мгновенно дёрнулся в сторону. Наконечник копья задел плечо и пробил золотую броню. Дорн покачнулся.
Архам взревел, дыхание вырывалось из лёгких, пока он пробивался к примарху. Его атаковал лернеец с окутанными молнией когтями. Архам поднял пистолет и выпустил всю обойму в лицо и грудь воина. Взрывы заставили терминатора отступить. Архам бросил пистолет и вытащил сакс. Клинок с широким лезвием выскользнул из ножен и вонзился в горло лернейца. Архам выдернул его, почувствовав, как лезвие режет кость, и кровь льётся по бионической руке.
– Я сделал это, чтобы ты понял, – воскликнул Альфарий. – Чтобы ты увидел, что не сможешь победить. Я здесь не затем, чтобы убить тебя, брат. Я здесь не из-за Гора. Я здесь, чтобы даровать тебе победу.
Дорн был в считанных шагах впереди от Архама, брызнула яркая кровь, когда он вырвал копьё Альфария. Альфарий закружился на месте, проведя копьём по низкой дуге, словно косой в высокой траве. И хускарлы упали с отрубленными ногами. И теперь Дорн стоял один, и кровь стекала по золотому доспеху.
– Я знаю врага, – произнёс Альфарий. – Я знаю ваши слабости и их слабости. Я знаю правду.
Дорн шагнул вперёд, “Зубы Шторма” обрушились во вспышке света на лезвие копья. Альфарий скользнул в сторону, и Дорн изменил направление нисходящего удара. Но Альфария не оказалось там, куда его должно было привести движение. Он был вне пределов досягаемости режущего удара Дорна, и контратаковал.
– Я могу даровать тебе победу, брат, – снова произнёс Альфарий.
Дорн покачнулся в сторону, и острие копья скользнуло по нагруднику. Осколки серебряных и золотых перьев упали на палубу, Альфарий раскрылся, и Дорн повернулся, вложив все силы в неудержимый поперечный удар, которому не суждено попасть в цель.
Он никогда не попадёт в цель и Архам видел, что должно было произойти. Альфарий не открылся, он оказался точно в том месте, где должен был уклониться от последней атаки Дорна и нанести завершающий прекрасный выпад копьём.