Превращение
Шрифт:
– Ага, а потом ты послала ему письмо, да?
– вспомнил я.
– Угу. Идиотское письмо. В стиле Татьяны Лариной. "Я вам пишу, чего же боле..." Ничего хорошего не вышло. Но хоть на душе немного полегчало...
Ники грохнула кружкой по столу.
– Почему он так себя ведет? Неужели я уродина?!
– Нет! Ты очень красивая!
– воскликнул я и попытался снова завладеть ее рукой.
Ники отняла ее, но усмехнулась мне вполне ласково.
– Цвета ночи гранитные склоны,
Цвета
И янтарные ночи дракона
Отражает кусок хрусталя -
Я сторожу этот клад...
Подошла официантка, заменила пепельницу. Я заказал еще по пинте. В голове у меня уже стоял легкий, приятный шум. Ишь какое крепкое пиво, а пьется как вода...
Давно я так душевно не проводил время, хотя Ники, конечно, весьма странная девчонка. А с другой стороны - почему бы и нет? Разговоры с друзьями про одно и то же давно надоели.
Ники задумчиво проговорила, все о своем:
– Иногда мне кажется, что Грег на самом деле - мертвец.
– Что он, зомби?
– сострил я.
– Нет, он живет так, словно давно умер. Имей это в виду, когда познакомишься с ним. Он может показаться на первый взгляд симпатичным, даже добрым, но на самом деле у него вообще нет человеческих чувств. И еще - он абсолютно безжалостный, и к себе, и к другим. И еще - он ничего не боится...
Я хотел сказать, что вовсе не собираюсь с ним знакомиться. И что мне уже надоело обсуждать этого типа.
Но тут Ники добавила такое, что я совсем обалдел.
– Впрочем, даже если бы он в самом деле был мертв - мне без разницы. Я не боюсь мертвецов. И для меня нет ничего необычного в том, чтобы любить мертвеца. Мой папа был мертвым почти десять лет.
– Что?
– пробормотал я.
Ответить Ники не успела.
Что-то застило мне свет. Когда я поднял голову, то обнаружил, что над нашим столом нависает байкер.
Глава 3. Еще одно странное знакомство.
Это был настоящий монстр. Огромный, под потолок, с короткой пегой бородой. Руки в татуировках, плечи как у рестлера, пивное пузо, длинные волосы собраны в хвост. На поясе - что-то вроде тесака в ножнах, на ногах казаки, окованные железом. Он занимал так много места, что паб показался маленьким, тесным и жалким.
Увидев незваного гостя, Ники радостно воскликнула:
– Ой, Валенок! Какие люди! Садись, выпей с нами!
Радость Ники показалась мне несколько наигранной. То есть, как будто в принципе против этого бегемота она ничего не имела, но сейчас предпочла бы, чтобы Валенок оказался в каком-нибудь другом месте.
Байкер на ее приглашение не отреагировал. Не взглянув на меня, он медленно произнес:
– Эй, Ники, Грег не одобрит, что ты пьешь пиво с этим парнем!
– Никто не смеет указывать мне, что делать
– вскинулась Ники.
– Если Грег против, он сам мне об этом скажет!
– Грегу пофигу, с кем ты встречаешься, - безжалостно сказал байкер.
– Но ему не понравится, что ты выбалтываешь случайному собутыльнику вещи, которые его не касаются.
– Это кто тут случайный собутыльник?
– возмутился я.
Байкер меня опять проигнорировал.
– Пошли-ка отсюда!
Я думал, Ники сейчас вспыхнет, но к моему удивлению, она сказала примиряющим тоном:
– Да забей, Валенок. Ничего такого я не разболтала. Выпей с нами, Леша угощает.
– Ага, щаз, - расхохотался я, в душе вскипая от негодования.
– Отвали, как там тебя, Ботинок! Тебя сюда никто не приглашал!
– Леша, замолчи!
– резко крикнула Ники.
Но было поздно.
Байкер повернулся и вдумчиво осмотрел меня с ног до головы. Меня пробрала дрожь от его взгляда. Глаза у него были жуткие - маленькие, неподвижные и холодные. Да еще и с сумасшедшинкой. Глаза крокодила. Или психа.
Чокнутая рептилия в центнер весом спросила меня:
– Что ты сказал? "Отвали"?
– Вот именно. Она пришла сюда со мной, и со мной уйдет!
– твердо заявил я.
– Понял, толстяк?
Байкер неожиданно заухмылялся, как будто предвкушая нечто очень веселое.
– Это я-то толстый?
– А какой же еще? Вон брюхо качается!
– Это не брюхо. Это мое тайное оружие - Молот Асов!
Продолжая мерзко улыбаться, он двинул меня пузом. Я сам не понял, как вылетел из-за стола и растянулся во весь рост на зеленом ковролине.
Тем временем Валенок втиснулся на мое место и демонстративно отхлебнул из моей кружки.
За соседними столиками сдержанно захихикали. А потом замолчали.
Я встал. Тщательно отряхнулся и направился к столу.
Есть у меня одна дурацкая привычка. Бороться за правду и получать по тыкве. Причем в ситуациях, когда явно ничем нельзя помочь. Например, один против пяти. Заканчивается дело обычно тем, что я ничего не добиваюсь, а жертва все равно получает все, что ей причитается, и я вместе с ней за компанию. Потом, естественно, я же оказываюсь виноват.
Я сам не нарываюсь, нет. Но если меня провоцируют...Оскорбляют на глазах у девушки, которой я хочу понравиться...
Бугай Валенок меня не провоцировал. Он просто со мной не считался. Ему казалось, что если он на меня плюнет, то я утону.
И меня уже не волновало, что он выше меня на голову, в два раза шире в плечах, а руки у него, как у меня ноги. Я просто схватил свою кружку, выплеснул ему в морду "Гиннес", и приготовился умереть.
Погибель пришла в виде ослепительной вспышки света. Когда сияние погасло, и мне удалось приоткрыть правый глаз, я обнаружил, что опять лежу на ковролине. Вся левая половина лица не чувствовалась. Левый глаз ничего не видел.