Превращение
Шрифт:
— Он был первым вампиром?
— Так гласят легенды. В своих скитаниях Каин встретился с Лилит, и та научила его пользоваться силой своей крови, то есть создавать себе подобных.
— Себе подобных? Вот почему Игнат назвал тебя каинитом, потомком Каина.
— Звание почетное, но условное. Это все равно, что всех живущих в России считать потомками Рюрика.
Я попыталась выпрямиться, чтобы возразить, потому что род свой вела не от самозваного пришельца из варягов, а от кого-нибудь более благородного. Пускай хотя бы от Аскольда, скандинавского викинга.
— Сначала
— А ты играл?
Ни разу не видела Макса за компьютером! Впрочем, я вообще мало видела Макса в спокойном состоянии за те четыре месяца, что знакома с ним, — мы постоянно куда-то бежим, торопимся.
— Пока я не встретил тебя, у меня было много свободного времени, — оправдался Макс. — Первый город вампиров был построен еще при Каине. Тогда люди считали почетным отдавать свою кровь, вампирам все подчинялись. Имен-
но поэтому впечатлительный Игнат сказал, что я тебя подчинил. В то время это было нормой вещей. Погиб город от Вселенского потопа. Вампиры стали распространяться по свету, и Каину это не понравилось. Он наложил запрет на новые обращения, а когда его не послушались, ушел в пустыню и там пропал. После был создан Второй город. Но и он был разрушен из-за ссор и раздоров. Можешь так не смотреть, — поймал Макс мой взгляд, — меня в то время еще точно не было, я к этому руку не прикладывал. Все, что мне хочется, — чтобы мы перестали прятаться и зажили спокойно.
— Красивая сказка… — Я вновь попыталась вспомнить поворот, но картинка больше не появлялась. События стали развиваться по-своему.
— Ничего красивого, — Макса не очень привлекала тема, поэтому слова он произносил сквозь зубы. — Во времена Каина люди добровольно отдавали вампирам свою кровь, считая
это почетной обязанностью. Вампиры почувствовали себя венцом творения и стали действовать безнаказанно, уничтожая целые поселения. Так началась война между вампирами и людьми. Не знаю, как насчет тринадцати первых созданных, существовали ли они на самом деле, но то,
что кто-то должен закончить войну, не сомневаюсь.
— Вампиры?
— Да! Мы уже научились жить среди людей.
Я вспомнила Дэниэла и передернула плечами. Если это называть словом «научились», то у вампиров никаких шансов на спокойную старость. Что бы они ни говорили, но люди для них
— А человечество не готово к перемирию, — гнул свою линию Макс. — Жажда войны навечно поселилась в душах Смотрителей. Даже сейчас они отказались тебе помогать, потому что ты с вампиром, а значит, стала их врагом. Инквизиция жгла на кострах не только ведьм, но и их пособников.
Неприятные мурашки побежали у меня по спине. Звучало это все, конечно, патетично, но рождало ощущение
Холодок коснулся души и улетучился.
— Значит, ты в войнах участвовать не хочешь? — решила уточнить я.
— Стану защищать тебя от этих войн.
Как трогательно. Неужели он думает, что от войны можно защитить? Когда война врывается в твою жизнь, прятаться некуда.
Я глубоко вздохнула, убирая руку от своего колена. Нога почти прошла. Все-таки слово лечит.
— Тебе на сотовый звонили! Ничего не хочешь мне сказать? — Я следила за его движениями. Вот ведь странный! Про несуществующих Каина и Лилит способен рассказывать часами, а о своих замыслах — ни слова. — Кто бы это мог быть? Ты опять пытался позвать Лео, вынудив его поговорить со мной?
Макс закивал, задумчиво поджимая губы:
— Лео раскопал много интересного. Теперь надо, чтобы об этом узнал Аскольд. Он будет расстроен.
Макс присел рядом со мной на лавочку. Я смотрела на снег. Это было приятно.
— Как ты узнал?
— Позвонил ему из телефона-автомата после того, как ты не ответила на его звонок.
Мне вдруг стало грустно. Мир вокруг решает проблемы и без меня.
— Что такого не сделала Маринка, отчего Эдгар пришел за ней? И что помешало ему сразу решить свои дела и отправиться гулять на берег Белого моря?
— Если помнишь, он не питает нежных чувств к слишком болтливым, — процедил Макс.
Во время той нашей единственной встречи Эдгар сказал, что сегодняшний мир вампиров замкнут, что о них никто не должен знать. Заявивший о себе вампир быстро погибает, потому что за ним придут Смотрители. Поэтому вампиры и Смотрители обычно не знают друг друга в лицо. Их столкновение бывает первым и последним, один из двоих должен умереть. Так было до недавних пор. Но тут мы встретились с Максом, и все полетело в тартарары. О вампирах стали узнавать люди. Пашка, Дракон уже давно должны были быть уничтожены. Колосова спасло то, что он ушел к Смотрителям. А Дракона, как ни смешно, спасла психушка — сумасшедший человек может болтать о чем угодно. И вот теперь выясняется, что не только московские Смотрители владеют тайной Макса, Грегора, Лео, Ирины. К ним присоединились и местные Смотрители. Мир катится в пропасть! Герасим прав.
— Но любовь ведь все оправдывает, — съязвила я.
— Про любовь ты Эдгару будешь рассказывать, когда он придет убирать тех, кто слишком много знает.
Ух ты, какие мы гордые! Своя любовь сметает все преграды, а на полянке чужой любви хоть бурьян расти!
— Ты поможешь им остаться нейтральными в этой войне? — прошептала я, сбоку глядя на любимого — он упрямо отворачивал от меня лицо.
— Если они первые не полезут в драку… — Голос Макса был сух. Казалось, он сдерживал недовольное рычание.