Прежде, чем их повесят
Шрифт:
— Купцы, — буркнул инквизитор.
«Похоже, тут собрались все торговцы мира!»
Народ толпился вокруг прилавков, загроможденных продукцией, огромными весами и исписанными мелом досками-ценниками с наименованиями товаров. Отовсюду неслась разноязыкая речь: на десятках наречий купцы перекрикивались, договаривались о займах, торговались. Все странно вскидывали руки, пихались, указывали друг на друга пальцами, дергали друг друга за рукава; нюхали коробочки с пряностями и ароматические палочки, щупали ткани и образцы редкой древесины,
— Торговцы пряностями со всего имеют процент, — негромко пояснил Харкер, нетерпеливо проталкиваясь через говорливую людскую массу.
— Недурно, должно быть, наживаются, — вполголоса заметила Витари.
«Еще как недурно! Достаточно, чтобы сопротивляться гуркам и удерживать в заточении целый город. Люди убьют и за меньшее, много меньшее…»
Со страдальчески перекошенным лицом Глокта начал пробиваться через площадь — подпрыгивая, тяжело наваливаясь на одну ногу и вздрагивая от боли при каждом шагу. Вырвавшись в конце концов из толпы, они очутились в тени огромного изысканного здания с хрупкими остроконечными башенками по углам: арка за аркой, купол за куполом, оно устремлялось высоко в небо.
— Великолепно… — пробормотал Глокта, выпрямляя ноющую спину и щурясь на белоснежные каменные стены, которые так сияли в полуденном свете, что на них было больно смотреть. — При виде такой красоты можно, чего доброго, и в Бога поверить.
«Если не знать, что его нет…»
— Ха! — насмешливо обронил Харкер. — Туземцы молились здесь многотысячными толпами, отравляя все вокруг чертовыми песнопениями и идолопоклонством, — разумеется, до тех пор, пока не было подавлено восстание.
— А теперь?
— Наставник Давуст запретил им ходить в храм. Да и вообще в Верхний город. Теперь торговцы пряностями используют его как пристройку к рынку. Продают здесь, покупают и прочее…
— Вот как!
«Поистине достойное применение. Храм денег. Храм нашего собственного божка».
— Если не ошибаюсь, часть храма выделена под банк, — добавил инквизитор.
— Банк? Который?
— Это по части торговцев пряностями, — раздраженно отозвался Харкер. — Валинт и кто-то там еще!
— И Балк. Валинт и Балк, — подсказал Глокта.
«Старые знакомые… Выходит, и тут они крутятся? Мог бы сам догадаться. Эти ублюдки повсюду. Повсюду, где есть деньги. — Он окинул взглядом бурлящее море людей на площади. — Сколько же здесь денег!»
Дорога к вершине большой скалы становилась все круче, улицы тянулись вдоль высеченных в иссохшем склоне уступов. Путь наверх, да еще по такому пеклу, давался Глокте с трудом. Чтобы отвлечься от боли в ноге, скрючившись над тростью в три погибели, он с силой кусал губы. До смерти хотелось пить, пот сочился из каждой поры, но Глокта упрямо плелся за Харкером, а тот и не думал сбавлять шаг.
«Черта с два я стану просить его идти помедленнее!»
— Цитадель прямо над нами. — Инквизитор взмахом руки указал на скопление неприступных зданий, куполов и башен, громоздящихся высоко над городом на самой вершине бурой скалы. — Бывшая резиденция туземного короля. Теперь здесь административный центр Дагоски, место собрания гильдии торговцев пряностями, Допросный дом, а также апартаменты самых влиятельных горожан.
— Да уж, вид отсюда поистине роскошный, — пробормотала Витари.
Глокта, обернувшись, прикрыл глаза рукой и оглядел расстилающуюся внизу Дагоску: «Почти остров».
Вниз по склону сбегал Верхний город: аккуратные квадратики аккуратных домиков, разделенные прямыми длинными улицами, с желтыми крапинками пальм и широкими площадями. За длинной изогнутой крепостной стеной раскинулись пыльные бурые хаотично застроенные трущобы. Вдалеке за мерцающей дымкой, на узком скалистом перешейке, соединяющем город с материком, темнели мощные укрепления; по одну сторону полуострова синело море, по другую — гавань.
«Говорят, более крепких стен во всем мире не сыскать. Не придется ли скоро проверить на деле это хвастливое заявление?..»
— Наставник Глокта… — Харкер откашлялся. — Вас ждет лорд-губернатор и городской совет.
— Пусть еще немного подождут. Меня интересует исчезновение наставника Давуста. Любопытно, насколько вы продвинулись в расследовании, — объявил Глокта и мысленно произнес: «Будет крайне неприятно, если нового наставника постигнет та же участь».
Инквизитор нахмурился.
— Э-э… подвижки есть. В деле замешаны туземцы, тут и гадать нечего. Они постоянно плетут заговоры. Несмотря на предпринятые после восстания меры, многие по-прежнему не желают знать свое место.
— Поразительно!
— Поверьте, так и есть. В ночь, когда исчез Давуст, в его покоях находились три слуги-дагосканца. Я их сейчас допрашиваю.
— Что-то выяснили?
— Пока, к сожалению, ничего. Они упрямы, как мулы.
— Тогда давайте допросим их вместе.
— Вместе? — Харкер облизнул губы. — Наставник, я не знал, что вы пожелаете допросить их сами.
— Теперь знаете.
В недрах скалы, вопреки ожиданиям, оказалось так же жарко, как и в раскаленном солнцем городе. Даже хуже: на улице хотя бы веял легкий милосердный бриз. В коридоре было тихо, безлюдно и душно, словно в гробнице. Свет факела в руках Витари отбрасывал на стены зыбкие тени, позади быстро сгущалась тьма.
Остановившись у окованной железом двери, Харкер стер с лица крупные капли пота.
— Должен предупредить вас, наставник, с подозреваемыми пришлось действовать довольно… жестко. Жесткость в нашем деле — лучшее средство, сами понимаете.